Первая пресс-конференция Виктора Бабарико и других освобожденных накануне политзаключенных разочаровала многих противников режима. Бабарико, которому удалось феноменально раскрутиться на политической волне 2020 года, ушел от прямых оценок российско-украинской войны. Ответы свелись к банальным постулатам в духе “любая война — это плохо“.
В подобном ключе ответила и соратница Бабарико, еще одна яркая фигура 2020 года — Мария Колесникова.
“Война — это ужасно, и то, что творят люди, — ужасно. <…> Очень тяжело об этом слышать, и оправданий никаких не может быть. Я глубоко разделяю потери Украины, потери России“, — заявила Колесникова.
Прозвучавшее из ее уст “спасибо Александру Григорьевичу“ за освобождение тоже наделало фурора, вызвало бурю эмоций в оппозиционном сегменте соцсетей.
Лосик: Глядя БТ, заключенные просто включали критическое мышление
Говоря о войне осторожно и расплывчато, Бабарико и Колесникова сослались на то, что за решеткой получали ограниченную и одностороннюю информацию — из официальных СМИ. К тому же, как известно, этих людей долго держали в режиме инкоммуникадо.
Впрочем, годы нахождения в подобных условиях не помешали другому участнику этой состоявшейся 14 декабря в Чернигове пресс-конференции — правозащитнику Владимиру Лабковичу четко заявить, что ему понятен выбор белорусских добровольцев, решивших воевать за Украину.
Не называя имен, резко отреагировал на взорвавшие интернет высказывания другой бывший политзаключенный — Игорь Лосик, вышедший на свободу в сентябре.
“Даже в режиме инкоммуникадо были разные пути узнать о событиях войны в Украине <…> Потому что заключенные на лагере только этими новостями и жили и делились одни с другими. А глядя БТ (белорусское госТВ. — А.К.), просто включали критическое мышление и делали правильные выводы. <…> Мне кажется, каждый взрослый и разумный человек должен был определиться еще в 2014 году, когда Путин оккупировал Крым и Донбасс и сбил малайзийский “Боинг“, — написал Лосик в фейсбуке.
А вот Северинец не стал спешить
В дискуссии об этой пресс-конференции звучат и голоса в защиту людей, которые уже назавтра после выхода из ада оказались под перекрестным огнем острых вопросов. Мол, бесчеловечно так терзать измученных пленников.
Однако здесь следует учесть несколько моментов. Во-первых, пресс-конференция была организована на украинской земле, куда торгующийся с Вашингтоном Александр Лукашенко вдруг решил выпихнуть эту партию своих заложников.
И понятно, что украинцы живут реалиями войны, это обострило их восприятие мира и людей, заставило делить всех на своих и чужих, а один из критериев — ответы именно на такие вопросы.
Так что не стоило ожидать от тамошних журналистов подхода угодливых брадобреев: вас не беспокоит? Спрашивали о том, что не просто болит — кровоточит. В конце концов, украинцы настрадались за эти годы уж никак не меньше тех, кто бросил вызов режиму Лукашенко в 2020-м.
Второй момент заключается в том, что на эту пресс-конференцию наверняка не гнали под пистолетом. Вот философ Владимир Мацкевич, освобожденный, как и Лосик, в сентябре, по выходе из-за решетки взял себе месяц молчания, чтобы насытиться информацией, сориентироваться.
На пресс-конференции в Чернигове мы не увидели другую известную в оппозиции фигуру — христианского демократа Павла Северинца, тоже вывезенного накануне в Украину. По нашим сведениям, он осознанно решил взять паузу. И если так, то это признак политической искушенности.
Иногда абстрактное морализирование может выглядеть как раз таки нравственно ущербным
Публика поняла бы, заяви тот или иной вышедший из застенков: я устал, для политической борьбы нет сил, хочу заняться собой. И не терзайте меня своими интервью.
Но Бабарико и Колесникова, судя по всему, от личных политических перспектив не отказываются. Бабарико, во всяком случае, на соответствующий вопрос ответил хоть и с долей абстрактного пафоса, но скорее утвердительно: “Если я буду нужен Беларуси, то постараюсь делать что-то для нее“.
А если так, то эти люди должны быть готовы к тому, что каждое их публично сказанное слово будет рассматриваться как политическая декларация и оцениваться строго, без скидок на трудный личный бэкграунд. Более того, моральный авторитет, добытый годами мучений в застенках режима, придает каждому их высказыванию особый вес. Это третий момент.
И наконец, четвертое, самое важное. Политика — в принципе жестокая вещь. И она особенно безжалостна, когда речь идет о режимах, подобных путинскому и лукашенковскому. В чем убедились, заплатив дорогую цену, и политические неофиты 2020 года, уповавшие на то (это тогдашние слова Бабарико), что выбор 80% народа нельзя-де фальсифицировать.
Сегодняшняя международная политическая реальность поставила ребром вопросы экзистенциальные. Жить или не жить Украине? Неужели зло так и будет безнаказанно править бал? Дерзнет ли Путин пойти на Европу? Быть или не быть новой мировой войне?
Здесь не получится и нашим и вашим. Это тот случай, когда уход в абстрактное морализирование может выглядеть как раз таки нравственно ущербным.
Получится ли играть на поле Лукашенко?
Есть, правда, иной взгляд. Блогер Сергей Беспалов отмечает: “Виктор Бабарико был тем кандидатом, который разбудил самую нейтральную публику в Беларуси. <…> Именно его больше всего испугался Лукашенко. Почему? Потому что Бабарико играл на его поле“.
По мнению блогера, этот бывший банкир и его сторонники и сейчас “пытаются работать на тех, кто внутри страны“, где, как показывает социология, укрепляются пророссийские настроения. Так что “не нужно сразу плеваться“. “Нас ждет новая третья сила оппозиции за рубежом“, — прогнозирует Беспалов.
Однако историк Александр Пашкевич, в свою очередь, подчеркивает, что возможности работать в Беларуси среди массового электората “у политиков-эмигрантов сегодня нет и в обозримой перспективе не будет. На эмиграции же политизированная публика как по вопросу политзаключенных, так и по вопросу отношения к войне (во всяком случае, понимания, кто агрессор, а кто жертва) держится консенсуса“.
Шуток на тему Крыма сейчас не поймут
В любом случае нынешний выход на свободу ярких оппозиционных фигур с большой вероятностью породит новую турбулентность в среде политической эмиграции. На что, вероятно, и был расчет у тех, кто со стороны режима колдовал над списками помилованных (похоже, важную роль в этом деле играет глава КГБ Иван Тертель).
В 2020-м именно Бабарико, особенно после ареста Сергея Тихановского, выглядел самым мощным потенциальным соперником Лукашенко на выборах. Потому тот поспешил посадить и этого экс-банкира, сумевшего в короткие сроки собрать сильную команду и получить сотни тысяч подписей в поддержку своего выдвижения.
Причем если Бабарико бросил перчатку правителю осознанно, то Тихановская, скажем прямо, только по стечению обстоятельств стала альтернативой Лукашенко в избирательном бюллетене. Ее впечатляющий результат сложился в основном за счет протестного голосования, а вот в случае Бабарико многих привлекали позитивная программа, взвешенность суждений, образ успешного менеджера.
И не факт, что этот человек, показавший тогда большой политический потенциал, согласится теперь, например, довольствоваться каким-нибудь портфелем в команде Тихановской.
Здесь стоит отметить, что сторонники Бабарико все эти годы продолжали поддерживать его имидж, сохраняли свое ядро. Закрепилось даже понятие “бабариканцы“. Их оппоненты произносят это словечко с осуждающей интонацией, считая эту линию соглашательской и даже пророссийской.
Во всяком случае, в социальных сетях снова активизировались те, кто убежден, что за неожиданным приходом в политику в 2020-м бывшего топ-менеджера банка с российским капиталом стоял далеко идущий московский сценарий.
Так что если Бабарико и впрямь решит снова окунуться в политику, ему предстоит без обиняков отвечать на множество дискомфортных вопросов. И если в 2020-м можно было отшутиться на тему “чей Крым?“ (типа, мол, греческий), то сейчас таких шуток не поймут.
