“Разделять культуру для белорусов в Беларуси и в эмиграции будет катастрофой”. Книгоиздатель Валентина Андреева о белорусских переводах Саши Филипенко и интеграции в белорусскость

На минувшей неделе белорусское издательство Gutenberg Publisher, базирующееся в польском Кракове, анонсировало выход сразу двух белорусских переводов книг журналиста и писателя Саши Филипенко: “Бывший сын” и “Кремулятор”.

Об этом событии и об общем состоянии белорусского книгоиздания за рубежом “Позірк” поговорил с главным редактором Gutenberg Publisher Валентиной Андреевой.

“Иоганн Гутенберг был эффективным менеджером и изобретателем”

— У вашего издательства необычное для белорусского уха название — надо понимать, в честь немецкого первопечатника. И ваш офис, кстати, в Кракове, где некоторое время жил белорусский первопечатник Франциск Скорина, но не Иоганн Гутенберг. Отличие от других в названии означает отличие и в другом. Чем вы выделяетесь на фоне других белорусских издательств на родине и за рубежом?

— Во-первых, у нас уже есть издательство “Скорина” в Лондоне. И, как говорится, не одним Скориной жив человек. А во-вторых, обратите внимание, в Гданьске стоит памятник Иоганну Гутенбергу. Почему он там стоит? Он не был поляком, но поляки восстановили памятник, поставленный некогда местными немцами.

Иоганн Гутенберг — это европейский первопечатник, который был эффективным менеджером и изобретателем, он хотел сделать книги дешевле, работу — проще и издавать литературу широкодоступную, скажем так. В то время это была революция. И этим он нам нравится. Нам нравится позиционировать себя как европейцев.

Что касается деятельности в Беларуси, я работала с разными издателями, но не была самостоятельным издателем. Единственная наша самостоятельная инициатива, или скорее самостоятельная инициатива моего мужа, в реализации которой я ему помогала — это студия imago.by, которая занималась исследованием старинных карт. Мы издавали репринты карт БНР, занимались реконструкцией гравюр Гродно, издавали и писали книжки по картографии. Короче, занимались старыми картами и гравюрами.

А уже здесь, в эмиграции, когда стало очевидно, что есть сложности с изданием белорусских книг в Беларуси, когда закрылось сразу несколько издательств, то мы, имея большой опыт, ресурс и, самое главное, желание делать это, решили, что стоит попробовать и создать издательство.

“Есть общественный консенсус, что написанное на русском языке переводить не надо, и так все прочитают”

— Почему Филипенко и почему именно сейчас? Как родилась идея издать его произведения на белорусском языке? Было ли для вас открытием, что до сих пор его белорусских изданий не было?

— Разумеется, отсутствие белорусских книг Филипенко не было для меня открытием. Сначала я увидела, что есть журналист Саша Филипенко, который для себя на тот момент выбрал писать по-русски и написал несколько очень интересных книг. И при этом почти нет дискуссии, стоит ли переводить с русского языка, ведь есть такой общественный консенсус, что написанное на русском языке переводить не нужно, мол, и так все прочитают.

Для меня это — нонсенс. Я долго сама не хотела читать книги Саши по-русски. Я даже не представляла, например, что “Бывший сын” в большой мере уже написан по-белорусски, то есть в “Бывшем сыне”, если кто читал, с самого начала очень много белорусского языка и еще больше белорусских реалий, белорусских событий. Вся книга насквозь белорусская, и русский язык там — это форма, инструмент ”добраться” до аудитории, скажем так.

Для меня читать все по-белорусски — естественная потребность. Я знаю, что я не одна такая, что есть и другие люди с таким желанием. И для меня тот факт, что мы все понимаем русский язык, не является аргументом не переводить на белорусский.

— Если не секрет, каким был первый диалог между вами, как договаривались о сотрудничестве?

— (После паузы) Так, я поискала в мессенджере, чтобы вспомнить точно, как происходил первый диалог, но, видимо, он уже ушел куда-то в архив. Но это вспоминается как что-то естественное: мы спросили у Саши, не кажется ли ему, что пришло время издать его книги по-белорусски, а он ответил, что очень кажется и он очень этого хочет. Это было движение навстречу. Может, он и написал бы нам раньше, но мы все-таки пока молодое издательство, месяц назад отметили год деятельности. Соответственно нужно время, чтобы о нас узнало больше людей и они поняли, что мы не издательство одной-двух книг, а действительно настроены на постоянную, долгую, амбициозную работу.

— Чем обусловлен выбор “Бывшего сына” и ”Кремулятора”?

— “Бывший сын” — потому что это первый, инициационный роман Саши и потому что он очень белорусский. Он написан белорусом о Беларуси и с болью за Беларусь.

А что касается “Кремулятора”, то буквально в начале года стало известно, что он получил престижную французскую премию. Это его пока последний роман, 2023 года, и, конечно, нам хотелось быть актуальными. Вначале “Кремулятор” был в наших планах на следующий год, но когда мы услышали о премии, то, конечно, попросили переводчика как можно скорее перевести текст, чтобы он вышел сейчас, сразу после этого события. И поэтому так получилось, что у нас вышло сразу две книги. Маленький спойлер: осенью планируем издать “Красный крест” по-белорусски.

— Василь Быков многие свои произведения переводил сам, правда, с белорусского на русский. Как было в вашем случае?

— У Василя Быкова возникла необходимость переводить свои произведения, потому что даже Михаил [Васильевич] Горбачев, который перевел самые серьезные его произведения, не мог донести его мысль. Хотя надо сказать, что Быков попал в ловушку: даже если сам переводил свои произведения, в русской версии чуточку изменял концовку, потому что этого требует язык, и сам характер речи требует других стилистических и даже смысловых оттенков. Я изучала творчество Быкова во время обучения в аспирантуре и анализировала его автопереводы и переводы на русский язык. Авторский перевод не всегда лучший, даже если автор безукоризненно владеет языком, на который переводит.

А во-вторых, Саша — очень востребованный журналист и писатель, он очень занят. Наверное, он бы сам справился с переводом, но вопрос, сколько бы времени у него это заняло. Мы дали ему текст на чтение, он внес замечания. Таким образом, это авторизованный перевод, выполненный на высоком уровне.

“Зондаж рынка проводим своей деятельностью”

— Каким тиражом изданы произведения Саши Филипенко, делали ли вы предварительный зондаж рынка перед печатью? Насколько велик интерес после старта продажи через сайт издательства? Спросим напрямую: будут ли читать по-белорусски, если уже прочитали по-русски?

— По-белорусски будут читать, это очевидно, мы видим это по реакции. Зондаж рынка мы проводим своей деятельностью. Мы видим на практике, какие есть группы, какая у них заинтересованность. Мы опрашиваем своих читателей и тех, кто приходит к нам оффлайн и онлайн. Также определенные выводы делались по реакции на наши предыдущие публикации.

Но тираж мы сначала сделали небольшой, это 300 экземпляров каждой из двух книг — по той причине, что мы точно не знаем, как будет развиваться ситуация. Сейчас такие времена, которые, кстати, называются “времена VUCA”, времена неопределенности, времена обстоятельств, которые очень быстро меняются, времена, требующие гибких и динамичных решений. И, слава Богу, технологии позволяют печатать небольшие тиражи фактически за те же деньги, что и большие. Поэтому мы решили не загружать склад большим тиражом, не “замораживать” деньги, так как лишних у нас фактически нет. За двое суток после начала продажи тираж раскуплен приблизительно на 20%, и это еще до отгрузки оффлайн-дистрибьюторам. Поэтому надеюсь, что нам этого тиража хватит до Варшавской книжной выставки 23–26 мая, а летом у нас встанет вопрос второго тиража.

— Книги изданы в карманном формате и в мягкой обложке. Это ради удобства и более низкой стоимости, либо есть другие причины?

— Уточню: они на самом деле не карманного, а стандартного формата, и обложка не классическая мягкая, а имеет такие клапаны-загибы, то есть загибается в середину. И это не экономия, а концепция: нам нравятся книги с такой обложкой, и нам кажется, что она ничем не хуже твердой, она интересная, легкая, удобная. Книгу можно положить, например, в чемодан.

С другой стороны, конечно, мы думаем о том, чтобы читателю выходило дешевле, чтобы он мог купить и прочитать больше книг. И чтобы не была слишком дорогой пересылка, ведь твердая обложка сразу увеличивает вес книги, а наши покупатели живут по всему миру. И если посылка весит меньше полукилограмма, то это одна цена, а если 501 грамм, это уже вдвое дороже. И так ли критично нашему читателю получить твердую обложку, или более важно просто получить книгу? Не откажутся ли многие от этой покупки, если она будет обходиться более чем на пять долларов дороже из-за твердой обложки?

Пока это такая концепция. Возможно, чуть позже мы издадим подарочное издание в твердом переплете. Сегодня больше усилий мы прилагаем к тому, чтобы был хорошо подготовлен текст и была красивая обложка. К тому же надо сказать, что внутри бумага не “экономкласса”. Бумага, которую мы выбираем, очень хорошая, не дешевая, и это делается именно ради того, чтобы было приятно и комфортно читать.

“Естественные процессы ассимиляции не могут не происходить”

— Как вы вообще оцениваете состояние белорусского книгоиздательства за рубежом и емкость рынка? Со стороны кажется, что она растет, так как эмигрантов становится все больше, диаспора работает активно. Или это обманчивое ощущение?

– Мы не должны обманывать себя. Естественные процессы ассимиляции не могут не происходить, это законы существования общества. Мы будем ассимилироваться, и количество заинтересованных в белорусской литературе за рубежом, скорее всего, несмотря на рост числа эмигрантов, будет все же уменьшаться. И надо трезво на это смотреть, надо честно себе это говорить. Но пока секрет в том, что мы не стоим на вершине горы и не смотрим в пропасть.

Мы еще не интегрировали до конца — все мы, все наше общество — белорусов, которые выехали и которым все еще интересен белорусский язык, белорусская литература, белорусская книга, белорусское сообщество. Мы еще не имеем достаточных инструментов, чтобы донести информацию до всех.

Мы работаем уже год, издали столько книг, поучаствовали во многих выставках, многие СМИ публиковали о нас информацию. Тем не менее не проходит недели, чтобы мы не встречали человека, который бы даже здесь, в Кракове, не сказал бы нам: “О! Белорусское издательство в Кракове! А я ничего такого не слышал!” И это говорит только о том, что, пока мы доберемся до этой вершины, у нас еще есть какой-то запас времени.

Это хорошо, что появляются издательства за рубежом. Издать книгу, открыть издательство — это, конечно, большой шаг, но все-таки хотелось бы, чтобы они не только возникали, но и планировали себе долгую работу, составляли какие-то стратегии и представляли себе, как будут достигать целей и шли к ним. Хорошо, что есть инициатива. Надеюсь, она будет подкреплена не любительским, а именно профессиональным отношением к этому. Это я и о себе говорю.

“Нет реальных юридических препятствий, чтобы наши книги попадали в Беларусь”

— На презентационных фотографиях белорусскоязычного варианта “Бывшего сына” книга снята на фоне Немиги, площади Калинина и станции метро “Площадь Якуба Коласа”. Книга реально попала в Минск? И вообще, попадают ли книги, изданные за рубежом, к белорусскому читателю в Беларуси?

— Книга, конечно, еще не попала в Минск. Минск там настоящий, актуальный, но книга все-таки туда еще не попала, это только макет.

На самом деле нет реальных юридических препятствий, чтобы это произошло. Конечно, законопослушный гражданин Беларуси прежде, чем что-то везти, должен скачать себе с сайта Министерства информации список “экстремистских материалов”, который сейчас насчитывает 1.023 страницы, и проверить, не собирается ли он привезти что-то запрещенное. Однако по состоянию на сегодня эти книги не запрещены, не внесены в упомянутый список, поэтому я не вижу причин, по которым их было бы нельзя ввезти в Беларусь.

Однако мы всех предупреждаем о необходимости этой проверки, потому что, к сожалению, ситуация меняется быстро, почта идет долго. Правда, в момент получения посылки на почте человек вправе отказаться принимать ее, сказать, что она не его и он не знает, кто ему ее отправил. Чисто технически до момента получения посылка принадлежит отправителю. Это, кстати, норма закона. Пока человек не получит книгу и не распишется в получении, она принадлежит Gutenberg Publisher.

А вообще книги попадают в Беларусь, их можно заказать на сайте, у нас есть отдельная графа для доставки в нашу страну, ее стоимость снижена до возможного минимума, потому что мы чувствуем ответственность, потребность говорить об одних и тех же книгах, читать их.

Будет катастрофой, если мы начнем делиться на белорусов в Беларуси и белорусов в эмиграции даже в культурной сфере. Для меня это — личный вызов. Я считаю, что так быть не должно. Да, мы, к сожалению, разделены физически, но интернет нам позволяет говорить об одних и тех же идеях, обсуждать одни и те же сюжеты. Разве что, конечно, тем, кто в Беларуси, нужно потом очищать историю своего браузера, но все уже об этом знают.

“Не надо забывать, что автор требует аудитории”

— Большое спасибо за интересную беседу. Напоследок, скажем так, “свободный микрофон”. Что еще вы хотели бы донести до читателя?

— Сейчас разгорелась дискуссия в соцсетях по поводу того, белорусский тот или иной писатель или не белорусский. Вот он написал по-русски, и имеет ли он право после этого называться белорусским. Эта дискуссия периодически возникает с каждым новым событием: или когда Светлана Алексиевич получает Нобелевскую премию, или, как сейчас, произведения Саши Филипенко выходят на белоруском.

И я хотела бы сказать, что не надо возлагать всю ответственность на автора и выступать с позиции жертвы. Не надо забывать, что автор требует аудитории, требует читателя. И когда вы читаете и обсуждаете Сашу Филипенко по-белорусски, когда он видит, что имеет отклик у белорусского читателя, он захочет писать по-белорусски.

А если белорусы игнорируют его как автора, он будет так или иначе искать себе аудиторию, выговариваться. В такой ситуации я иду навстречу автору и считаю, что должно быть движение навстречу друг другу. Мы хотим читать Сашу Филипенко по-белорусски, он — белорус. Если он захочет написать что-то по-белорусски, это будет супер, мы будем приветствовать и издавать его, как делаем это сейчас.

* Партнерский материал