Освобожденные политзаключенные сообщили о жестоком обращении в местах неволи

22 июня, Позірк. Освобожденные и фактически выдворенные накануне из Беларуси политзаключенные на пресс-конференции 22 июня в Вильнюсе сообщили о жестоком обращении в пенитенциарных учреждениях страны.

Бизнесмен Сергей Шелег заявил, что физическое насилие к нему не применялось, но “иногда условия содержания можно было квалифицировать как пытку“.

Преподавательница итальянского языка Наталья Дулина согласилась с Шелегом: “Физически никто на меня не воздействовал, но есть такое понятие, как жестокое обращение. Обычно юристы говорят, что есть разница между пыткой и жестоким обращением. Разница в том, что пытка — это жестокое обращение для того, чтобы добиться того, чтобы кто-то что-то сделал или, наоборот, не сделал, сказал, не сказал и так далее. А жестокое обращение — это бесцельное — или из мести, или от скуки, или потому что так принято“.

Дулина привела в пример условия содержания в штрафном изоляторе. “Это маленькая камера, в которой откидываются нары — голые доски, окрашенные, которые от тепла вашего тела не нагреваются, — пояснила она. — С меня сняли очки, а это психологически очень тяжело для человека, у которого сильная близорукость. Это тоже можно квалифицировать как жестокое обращение“.

В изоляторе, обратила она внимание, очень холодно, заключенных там снабжают одеждой, которая не соответствует температуре внутри. “Ты можешь таким образом спать? Нет, потому что холодно. Фактически нарушаются базовые потребности человека. Это нарушение температурного режима, нарушение сна, кормили от и до, тут никаких вопросов не было. Все остальное — это жестокое обращение“, — констатировала Дулина.

“Физическое это насилие или психологически, наверно, где-то это очень относительная вещь, потому что взаимовлияние между ними есть. Физический дискомфорт, конечно, влияет и на моральное состояние“, — добавила она.

Журналист Игорь Карней предположил, что “практика рукоприкладства“ в последние годы “просто обнулилась — благодаря предыдущим громким примерам, которые не украшают пенитенциарную систему“.

“Но тем не менее профучет № 10 (склонные к экстремистской и иной деструктивной деятельности) — абсолютно позорное явление, все присутствующие здесь по нему проходили, — сказал экс-политзаключенный. — Он практически ограничивает во всех правах. Если делают человека “злостником“ (“злостным нарушителем“. — “Позірк“.), это абсолютный запрет на посещение спортивного городка, библиотеки, церкви. Фактически только на две базовые (речь о базовых величинах, в 2025 году это 84 рубля. — “Позірк“.) можно отовариваться в магазине местном. Это не физическое насилие, но целенаправленное ограничение твоих прав. <…> Да, физического насилия нет, но психологическое, моральное присутствует и процветает“.

Видеоблогер Сергей Тихановский — муж белорусского демократического лидера Светланы Тихановской — отметил, что его “руками, ногами никто не бил“. Вместе с тем он также обратил внимание на условия содержания осужденных по политическим мотивам.

“В Беларуси есть ряд режимов — общий, усиленный (почти то же самое, чуть-чуть меньше возможностей), строгий и особый (там сейчас Статкевич), <…> тюремный строгий, на котором я сначала находилося, — напомнил Тихановский. — А потом я находился и, я так понимаю, Колесникова и Бабарико сейчас находятся на режиме, который называется “жесточайшим“.

Судя по дальнейшему описанию блогера, режим инкоммуникадо является частью этих специфических условий содержания, которые предусматривают не только информационную блокаду, но и нарочито предвзятое отношение со стороны администрации учреждений пенитенциарной системы.

“Это когда тебе не дают даже писем (2,5 года мне не давали ни одного письма), не дают делать звонки родным, хотя законом это предусмотрено, — пояснил он суть “жесточайшего режима“. — Мне за пять с лишним лет даже исповедаться не дали, причаститься, а в законе прописано — каждый месяц. Письма, звонки, священник, адвокат — ничего нет. <…> Нельзя было купить зубную щетку, мыло — годами. Иногда стержень с таким трудом передавали“.

“Жалобы, письма не выпускают, сидишь только в этой камере. Уборка четыре раза в день — два раза по часу, два по полчаса. Если ты не трешь все время — в штрафной изолятор. Зачем все время тереть, там все блестит. Приходят — по стене [рукой трогают] штукатурку: “Белая — не убирал, в ШИЗО“. Это кошмар. Это что, не пытки? Маньяки сидят в соседних [камерах] с телевизорами, убийцы, у них все есть, а мне нельзя даже письмо от родных. Что там, как, я ничего не могу узнать“, — сказал Тихановский.

“Как можно такое делать? Есть же права человека элементарные, заключенный же человеком остается, если вы даже считаете нас преступниками. Это бесчеловечно, это кошмар, это нужно остановить. Нужно людей этих вытаскивать“, — добавил блогер.