За месяц с небольшим до единого дня голосования сомнений не осталось: выборы в Палату представителей и местные советы в этот раз пройдут предельно честно. Власти отказались от всякой имитации демократии и уже особо не скрывают — сами отберут кандидатов, сами назначат депутатов, морочить электорату голову иллюзиями волеизъявления не будут.
А если кто-то возомнит, что от его голоса что-то зависит и, того хуже, вдруг заявит о своих правах, об особенностях текущего момента — с ним сразу же потолкуют специальные люди, вызванные по тревожной кнопке.
298 претендентов на 110 мест — в 2,4 раза меньше, чем в 2019-м
Не то чтобы раньше было сильно иначе. Нужных людей в парламент и отбирали, и назначали. Глупо сомневаться, что окончательный список утверждался не избирателями, а лично Александром Лукашенко.
Но в том и дело, что до 2020-го правитель бывал в благодушии и пускал оппонентов хотя бы в бюллетени. В 2016-м, посреди оттепели, даже разрешил получить мандаты депутатов Палаты представителей умеренным оппозиционеркам Елене Анисим и Анне Канопацкой. Местом оперативной штамповки спущенных сверху решений палата от этого быть не перестала, но кое-какой плюрализм в зале заседаний брезжил.
Сейчас времена радикально другие. Оппозиции нет не то что среди кандидатов — она в принципе начисто отсутствует в легальном поле. Оппозиционные партии ликвидированы, общественные движения упразднены, альтернативные воззрения де-факто криминализированы. Сколько-нибудь заметные антирежимные политики либо в тюрьме, либо за границей. Менее заметным велено сидеть под плинтусом и не высовываться. К формированию нового состава парламента, местных советов Беларусь подходит четким чеканным шагом и без малейших разговорчиков в строю.
15 января завершился этап выдвижения кандидатов. Центризбирком бодро отчитался: всего претендентов на 110 депутатских кресел в Палате представителей набралось 298 — 2,7 в среднем на один мандат. На выборах-2019 было в 2,4 раза больше — 703 человека и конкурс 6,4 на место.
Никого лишнего, все как на подбор и заподлицо с генеральной линией. Лояльные Лукашенко и его курсу, готовые служить, сохранять и приумножать. Представители четырех провластных политических партий и официальных профсоюзов, чиновники, силовики, пропагандисты. Плюс действующие глава лукашенковской администрации Игорь Сергеенко и министр труда и соцзащиты Ирина Костевич.
Но позади только первый отсев. До 30 января будет продолжаться второй. Как сказал госСМИ председатель ЦИК Игорь Карпенко, “члены территориальных и окружных избирательных комиссий должны проверить поступившие документы на предмет соответствия требованиям Избирательного кодекса и принять решения о регистрации кандидатов в депутаты”. Наверняка эту проверку на соответствие пройдут не все, и ряды претендентов поредеют еще больше.
Нет сомнений, что в бюллетени в итоге запишут ровно столько фамилий, сколько нужно для изображения чисто символической альтернативы.
Карпенко: Выборы проводим для себя
Понимая, что продать такие выборы Западу шансов нет, власти не стали заморачиваться приглашением наблюдателей ОБСЕ. Решили ограничиться представителями России и других дружественных стран и объединений.
Комментируя решение оставить ОБСЕ за бортом, Карпенко был настолько откровенен, что ему позавидовала бы предшественница Лидия Ермошина. “Мы как бы не против…” — сказал глава ЦИК. Но — добавил — зачем, если “выборы проводим в первую очередь для себя”. Для себя — так чаще говорят про новогодние корпоративы, чем про глобальные кампании, в которых теоретически может принять участие все взрослое население страны.
В ОБСЕ оценили трогательную непосредственность избиркомовского чиновника, все поняли и выразили дежурную “глубокую обеспокоенность”.
У силовых органов — своя риторика, и по всем признакам видно, что МВД готовится к выборам как к спецоперации. Цель — обеспечить максимально негромкую раздачу депутатских мандатов нужным людям.
Глава ведомства Иван Кубраков 13 января заявил в телеэфире, что на каждом избирательном участке “будут установлены кнопки тревожной сигнализации” — такие имеются у банковских служащих на случай вооруженного ограбления.
Кроме этого, по словам министра, “уже сегодня во всех регионах на прилегающей территории, где ранее были избирательные участки, установлена система видеонаблюдения”.
В день же голосования, объяснил глава ведомства “на примере Минска”, в “специальном помещении” расположатся 50 человек, которые (видимо, с помощью мониторов в режиме реального времени) будут контролировать каждый участок. “В случае малейшей опасности”, констатировал генерал, “группы быстрого реагирования” выдвинутся на усиление дежурных нарядов милиции, чтобы пресечь “нарушение общественного порядка”.
Силовики о выборах сегодня говорят везде и часто. Замглавы МВД Геннадий Казакевич, например, 17 января посетил Узду в Минской области, где обсудил с подчиненными недопустимость “экстремистских проявлений” во время голосования. А тот же Карпенко в тот же самый день побеседовал с офицерами внутренних войск и органов пограничной службы о “порядке организации голосования граждан, проходящих срочную военную службу и службу по контракту”.
И важные моменты. Фамилии членов избирательных комиссий теперь засекречены — для их же безопасности. За границей гражданам Беларуси голосовать нельзя — туда ведь в случае чего не отправишь отряд быстрого реагирования. И, естественно, ни о каких независимых наблюдателях говорить не приходится.
Все сделано для того, чтобы сохранению “конституционного строя” (читай: власти Лукашенко и его режима) ничто не угрожало.
“А разве что-то угрожает?” — возникает вопрос. С точки зрения вертикали, видимо, да.
“Государевы люди” не умеют работать гибко
Девиантное поведение власти перед выборами можно объяснить целым комплексом причин. Одна из главных — система, выстроенная Лукашенко, иначе мобилизовываться просто не приучена. Ресурсов много не бывает — вот ее политическое кредо.
Белорусские министерства и ведомства не умеют работать гибко и по принципу достаточности. Особенно в последнее время. Если идеология — то нести ее в лошадиных дозах всюду, вплоть до детских садиков. Если экономика — то жесточайше контролировать цены и заводить дела за копеечные превышения. Если политика — то ни малейшей альтернативы, чистки-увольнения за лайки и облавы по предприятиям. Это можно было бы назвать топорным подходом, но в глазах “государевых людей” такой подход — самый эффективный. По-другому они не могут.
Это также можно назвать перестраховкой — не столько вертикали, сколько отдельных ее представителей. Карпенко, по сути, сдает первый важный экзамен в качестве “наследника Ермошиной”. Для Кубракова это также первый стресс-тест. После 2020 года в окружении Лукашенко сменилось много лиц, и новые не хотят повторить ошибки предшественников. От степени “элегантности” ближайших выборов зависят многие карьеры.
Эхо 2020-го — популярное и в принципе верное объяснение тому, почему к выборам власть готовится, будто к войне. Не допустить той ситуации снова, изжить психологические травмы, взять реванш — вполне логичная мотивация режима, однажды оказавшегося на грани краха.
Да, одна электоральная кампания после тех событий была — референдум 2022-го. Провели его как следует, записали в Конституцию все запланированные поправки. Но почему-то спокойствия это не принесло. Возможно, потому, что на фоне российского вторжения в Украину в стране тогда вновь вспыхнули протесты. После тихого 2021-го на улицы вышло много людей, счет задержанных снова шел на тысячи, изолятор на Окрестина опять широко распахнул двери.
Даже в храме Лукашенко говорит о выборах президента
Но, конечно, не только в прошлом прячутся корни страхов власть имущих. Во дворце на минском проспекте Победителей прекрасно понимают, что парламентские выборы — не то событие, которое сильно возбуждает население. Правильнее даже сказать, что к нему белорусы исторически индифферентны в силу декоративной роли депутатского корпуса в системе госустройства. Недаром в прошлом году отменен порог явки на выборах в Палату представителей, что избавило власти от необходимости загонять людей на избирательные участки.
Очевидно, что выборы-2024 в понимании режима являются прологом к президентской кампании 2025-го. Генеральной репетицией, которую кровь из носу нужно провести выше всяких начальственных похвал.
Эксперты сходятся на том, что Лукашенко собирается баллотироваться седьмой раз, хотя в октябре 2020-го на знаменитой встрече с политзаключенными в СИЗО КГБ обещал обратное. “Даю вам слово, ребята”, — так и сказал, если верить псевдооппозиционеру Юрию Воскресенскому.
Но время прошло, и Лукашенко свое слово, судя по всему, забрал назад. И теперь именно бессменный правитель чаще всего говорит на публике именно про президентские выборы.
Даже на Рождество, посещая храм в агрогородке Шершуны, он вещал о мирском: “На нас будут тренироваться. И нам надо выстоять. Будут тренироваться к будущим президентским выборам”. Выборы эти он назвал главным событием, ради которого “надо сделать все, чтобы достойно прожили этот год”.
Выборы президента должны пройти не позднее 20 июля следующего года, и за оставшееся время действительно случиться может всякое.
В Украине продолжается война, и никто не знает, куда там качнется маятник. В экономике Беларуси после восстановления 2023-го ожидаются непростые времена. На пресловутой “дальней дуге”, похоже, прорывов не намечается. На западном фронте без перемен. Экономическая зависимость от России усиливается и грозит политическими издержками. До выборов-2025 нужно сформировать (и, скорее всего, возглавить) Всебелорусское народное собрание — ноу-хау, которое усложнит систему власти, а значит потребует дополнительного контроля.
На фоне всего этого время от времени вождя подводит здоровье, разгоняя кривотолки про назревший транзит власти. Пересуды эти подогреваются прописанными в законе гарантиями безопасности для первого лица и возвращением в Конституцию правила двух президентских сроков.
Время бежит быстро, и в этом времени сейчас сходится слишком многое. Цена ошибки возросла настолько, что ошибаться стало просто непозволительно.
Соответственно, отпала нужда и в имитации конкурентности на каких бы то ни было выборах. Не те нынче времена.