Дональд Туск в Сейме 16 октября 2024 года
Объявленные в минувшую субботу, 12 октября, планы Варшавы приостановить действие права на убежище в связи с миграционной атакой со стороны минского и московского режимов породили волну дискуссий в польском публичном поле и тревог в эмигрантской среде. Страсти за неделю подулеглись, ясности в вопросе стало больше. Но обращение правящей элиты к более жесткой риторике говорит о возможном приближении к концу прежнего максимально лояльного для прибывающих в РП периода.
Стопроцентный контроль над “сотнями тысяч”
О том, что правительство подготовило новую миграционную стратегию, которая среди прочего предусматривает “временную территориальную приостановку права на убежище”, премьер Дональд Туск объявил 12 октября на съезде возглавляемой им правящей “Гражданской коалиции”.
Политик выступал около часа, но именно высказывания на миграционную тему попали в топ местных новостей и, что объяснимо, просочились во внешнюю инфосреду, наделав шума еще больше. Поскольку в таких формулировках они касаются всех, кто получил международную защиту, независимо от страны происхождения.
Звучало все достаточно бескомпромиссно. По версии Туска, вследствие политики прежних властей в стране появились “сотни тысяч” мигрантов. Он же одновременно упрекнул нынешнюю оппозицию в создании атмосферы ненависти к иностранцам.
Премьер пообещал быть жестким и обеспечивать “100-процентный контроль над теми, кто в Польшу приезжает” и из нее выезжает.
Что сразу бросилось в глаза и насторожило, так это отсутствие в выступлении четкого размежевания легальной и нелегальной миграции. Вроде бы, проблему если что и создает, то исключительно вторая. Но она никак не измеряется сотнями тысяч — ее сдерживают не столько само ограждение на границе, сколько достаточно жесткие действия служб.
Набеги, в организации которых Варшава небезосновательно обвиняет Минск и Москву, продолжаются (с 1 по 17 октября Польша пресекла 909 попыток проникновения, с начала года — 27.771, как следует из проведенного “Позіркам” анализа оперативных данных местной погранслужбы), однако внутри страны оказаться удается десяткам.
Польские медиа со ссылкой на пограничное агентство ЕС Frontex 16 октября сообщили, что в стране находится около 330 граждан Сомали, которые прибыли в страну через Беларусь с января по сентябрь, число мигрантов из Эфиопии и Эритреи примерно такое же. Из Сирии в Польшу через Беларусь прибыло более 300 мигрантов.
Также говорится о в два раза меньшей цифре пресеченных попыток нелегального проникновения в страну с начала года. Но для описания этой разницы нужно обладать методологией подсчета Frontex, чего мы не имеем.
Тем не менее именно “гибридной агрессией” с востока объясняется подготовка нового документа. Но не только.
Шоки Сикорского и “агентура”
Во всем “миграционном кейсе” Туска очень важна внутриполитическая подоплека. С лета 2023 года в стране развивается громкий скандал, связанный с коррупционными обвинениями в адрес чиновников МИД за торговлю визами для граждан стран Африки и Юго-Восточной Азии. По подозрению в превышении полномочий с января под арестом находится бывший госсекретарь министерства Петр Вавжик.
Поэтому “наведение порядка” здесь после прошлой власти вполне объяснимо. Оно бы помогло и с рейтингами, которые, как показал ряд опросов к годовщине парламентских выборов (15 октября), падают.
Вопрос, какими методами и какой ценой. И не обернется ли окрашенная популизмом риторитка против ее инициаторов. Ведь прошлое правительство критиковали как раз за него.
На самом деле тучи над иммигрантами сгущались постепенно. Еще в январе глава МИД Радослав Сикорски приостановил действие программы Poland Business Harbour, которая была особенно популярна у айтишников и, собственно, для привлечения востребованных специалистов и вводилась.
10 октября стало известно, что Высшая контрольная палата Польши выявила почти 50 нарушений, касающихся механизма выдачи виз во время правления предыдущей коалиции во главе с партией “Закон и справедливость” (PiS) (2018–2023 гг.). Много критики в отчете контролеров досталось упомянутой программе. Звучит вывод вообще об отсутствии правовых оснований для ее реализации.
Все это, по признанию Сикорского, его “шокировало”. Отдельно министр выразил недовольство тем, что по программе визы получали россияне, и это уже после начала войны с Украиной.
И да, еще в июне, помнится, Туск написал в X, что прежние власти “завезли” (именно этот глагол) российских и белорусских “айтишников“, “помогая создавать иностранную агентуру”.
Развития темы тогда, как и внятной аргументации, не последовало. Видимо, это был легкий зондаж общественной реакции. Но там же, в том твите, уже звучала фраза о “сотнях тысяч” мигрантов из Африки и Азии.
Суть в том, что их, въехавших по действующим документам, выданным консульскими учреждениями, если эти люди вообще существуют, “задним числом” признать нелегалами никак нельзя. Даже если суд в перспективе постановит, что кто-то в МИД злоупотреблял.
Даешь, как в Финляндии
Свежие высказывания премьера быстро стали предметом активного комментирования и анализа. Польские и работающие за рубежом белорусские юристы один за другим повторяли: предложение ограничить право на убежище противоречит не только международным договорам, но и польской Конституции, может быть применено только при введении особого правового режима, в т.ч. чрезвычайной ситуации. На нее десятки ежедневных попыток пролезть через забор никак не тянут.
Право на убежище — это то, что позволяет легально жить в стране сотням тысяч бежавших от войны и репрессий украинцев и белорусов (не все, но многие из них получили защиту — за три квартала этого года было подано 2,9 тыс. заявлений).
И здесь мы опять возвращаемся к внутренней повестке. Польские политики левого толка и активисты традиционно подсвечивают имеющееся здесь, с их точки зрения, неравенство. Чем гости из Сомали или Эритреи хуже — под призмой универсальности прав человека?
Президент последней, например, у власти на год дольше Александра Лукашенко, выборы с тех пор просто не проводит и держит в неволе в несколько раз больше политзаключенных, чем есть в Беларуси.
Разница в способе проникновения в страну, надо полагать. Если визовый режим ЕС и зло, то необходимое.
Упреки в нарушении прав человека за выдворение нелегалов с той стороны звучали и в адрес прежнего правительства. Сейчас Туск при каждом удобном случае говорит, что понимает активистов, но безопасность важнее. Сам он еще в 2021 году позволял себе критику силовых методов на границе. В процессе парламентской кампании, как и полагается, критиковал действия находящихся у власти конкурентов, но предлагал укрепить ограждение, что сейчас и делается.
12 октября премьер признал две смерти мигрантов. И в том числе желанием избегать подобного объяснил ужесточение мер.
Тема насилия в отношении нелегалов и смертей нещадно эксплуатируется белорусской государственной пропагандой, то и дело прямо обвиняющей “наемников”, как она называет польских и литовских пограничников, в убийствах. Цифры, озвучиваемые Минском, приводить не станем как не вызывающие доверия — именно по причине тотальной манипулятивности в релизах Госпогракомитета и Следкома.
С другой стороны, нельзя не упомянуть о том, что автор этих строк видел собственными глазами в приграничье весной этого года. А это не менее десяти относительно свежих могил с арабскими именами (часть — безымянная) на татарском, или мусульманском, кладбище в деревне Бохоники на Подляшье.
В местной мечети, для иноверцев выступающей музеем, рассказали, что инициатива хоронить там погибших мигрантов исходила от духовенства.
Правозащитники заявляли о более чем 120 погибших на границе Беларуси с ЕС в период с августа 2021 года по март 2024-го. Цифры по странам отдельно не приводились.
Новые предложения Туска Amnesty International назвала “вопиюще незаконными”, поскольку они “ставят под угрозу права людей, ищущих безопасности”. Позже появилось письмо к нему от 38 общественных организаций, требующих широкого обсуждения документа.
Тишина после бури
Миграционная стратегия рассматривалась правительством 15 октября, как раз в годовщину выборов.
Перед этим Туск успел в соцсетях сослаться на опыт Финляндии, прекратившей принимать заявления об убежище на границе с Россией по тому же поводу. За что получил порцию критики от прогрессивной комментаторской общественности, мол, лучше бы практику соцзащиты у Скандинавии перенимали или посмотрели, как там регулируется право на прерывание беременности, которого в Польше почти не существует.
Само заседание, судя по донесениям прессы, не было легким. Продолжалось шесть часов. О принятии стратегии Туск кратко сообщил в соцсетях. На партийном форуме в прямом эфире говорить легче. Здесь же — бюрократическая тишина до позднего вечера, когда резюме документа появилось в официальных источниках.
Как выяснилось, члены правительства от левых выразили протест той части стратегии, которая касается предоставления убежища.
Опубликованный документ, который будет действовать до 2030 года, здесь предполагает не совсем то, что изначально анонсировал Туск.
Варшава, сказано в нем, будут стремиться изменить общий подход к предоставлению убежища на уровне Евросоюза и в рамках членства в международных организациях с акцентом на вопросы безопасности.
Предложена возможность “временного и территориального приостановления приема заявок [о предоставлении убежища] на самих [пограничных] переходах или вне их в ситуации прямой угрозы государственной безопасности”. Далее идет ссылка на опыт Хельсинки.
В случае подозрений о том, что нахождение иностранца в стране несет ей угрозу, на время рассмотрения заявления о международной защите он может быть помещен под охрану в специальном центре. Что не массово, но практикуется уже сейчас.
Планируется создать систему добровольного и принудительного возвращения этих людей в свои страны, если в предоставлении защиты будет отказано.
Также речь идет об усилении программ интеграции, от выполнения требований которых будет зависеть дальнейшая легализация иностранцев и в перспективе получение гражданства.
В целом стратегия несколько ужесточает доступ к рынку труда и образованию — во избежание злоупотреблений и использования его исключительно для легализации пребывания в стране, обещает усилить систему интеграции в местное общество (с соблюдением не описанных местных норм и правил), призвана усилить контакты с поляками за рубежом.
Последний пункт на фоне заявлений Туска на эту тему читается как желание содействовать их возвращению. И тут властям придется много и усиленно думать. Потому как стремительное имущественное расслоение польского общества этому не способствует.
Проще говоря, зачем возвращаться, если при почти уже берлинских ценах на жилье в Варшаве потенциальный заработок до двух раз ниже?..
…А PiS против
16 октября в польском Сейме пытались успокоить взволнованных белорусов. Делалось это не самым привычным способом — через полемику президента и премьера, которые, напомним, относятся к разным политическим лагерям.
“Путин и Лукашенко пытаются дестабилизировать ситуацию на нашей границе, в ЕС, а ваш ответ на это — лишить убежища тех, кого Путин и Лукашенко сажают в тюрьму и преследуют”, — заявил Анджей Дуда, обращаясь к Туску.
Тот вроде бы и оппонировал, но заверил, что нововведения не коснутся преследуемых белорусов, так как “не было ни одного случая, чтобы белорусский оппозиционер пытался нелегально пересечь польско-белорусскую границу в составе групп, организованных Лукашенко”.
PiS предлагает провести по миграционному вопросу референдум. Но сразу же в памяти всплывают манипулятивные вопросы плебисцита, организованного по инициативе партии одновременно с прошлыми выборами. Критики объясняли это желанием повысить явку лояльной прежней власти публики (референдум в итоге не состоялся).
Из четырех вопросов два так или иначе уже касались миграции. Первый был о поддержке ликвидации барьера на границе с Беларусью (спойлер: ни одна из ведущих политических сил это сделать не предлагала).
Второй звучал дословно так: “Поддерживаешь ли [ты] прием тысяч нелегальных иммигрантов с Ближнего Востока и Африки в рамках механизма принудительного переселения, навязанного европейской бюрократией?”
Знакомая риторика, хоть и от оппонирующей политической силы.
И вот 18 октября PiS начинает кампанию за новый референдум, но не для обсуждения стратегии Туска, как было заявлено изначально, а под лозунгом “Стоп нелегальной миграции”.
Подписавшимся под инициативой предложено указать, что они выступают за “отказ от принудительного приема нелегальных мигрантов, что приводит к риску снижения личной и экономической безопасности”.
Стратегия уже критикуется — не за то, что в перспективе лишает кого-то права на убежище, а как чрезмерно мягкая. Лидер PiS и самый яростный противник Туска Ярослав Качиньски выражает опасение внедрением “политики мульти-культи” и пугает тем, что в Варшаве уже есть районы, в которых мигранты якобы пытаются “вломиться в чужие квартиры” и занимают пустующие дома. Бездоказательно.
При этом ведущие политические силы не проявляют внятной реакции на участившиеся случаи бытовой ксенофобии, появление радикальных “гражданских патрулей”, взявшихся с угрозами насилия “учить жизни” мигрантов. Явление, к счастью, не массовое, но уже заметное.
Из наиболее благосклонного к миграции из Беларуси государства Польша рискует стать таким же, как остальные.
А они тоже не хотят стоять на месте: Вильнюс, в последнее время не блещущий гостеприимством для белорусов, уже вписался за Варшаву на саммите ЕС 17 октября и хочет подобных изменений для себя.
Движение в сторону некоторого “закручивания гаек” объяснимо, учитывая, что миграция в нынешних объемах никак и никем не прогнозировалась, вызвана неординарными по масштабам и трагизму последствий событиями.
Понятны и риски, с ней связанные: от роста напряженности в обществе до гипотетического проникновения “агентов режима”. Уже сейчас есть сигналы, что белорусов на предмет второго польские службы начали проверять сильнее.
Польша, констатируют авторы упомянутой стратегии, превратилась из государства эмиграционного в иммиграционное. Вполне естественный процесс. Но произошло это не потому, что, несколько перефразируя Туска, это одно из самых привлекательных мест для жизни, а потому, что часто деваться некуда, а первая безопасная страна (чего требуют международные правила в случае убежища) — как раз Польша.
ЕС уже выразил солидарность с Варшавой в вопросе “злоупотребления правом на убежище”. Приведет ли это к пересмотру правил на уровне союза — пока не ясно. Понятно лишь, что простых решений здесь нет.
А без изменения общеевропейских подходов добрая половина споров рискует остаться на уровне риторики борющихся между собой политсил. Таких разных ценностно, но в чем-то похожих.