Опубликовано на открытой версии “Позірку“ 14 января 2025 года в 20:40
Александр Фридман
Особенность нынешней электоральной кампании в отсутствии по-настоящему оппозиционных кандидатов. В современной, близкой к тоталитаризму Беларуси никто не осмелился открыто заявить о намерении сменить Александра Лукашенко.
Робкие, а скорее трусливые заявления зарегистрированной четверки, как показали их первые публичные выступления на радио и ТВ, далеки от подлинной конкуренции. Цель — не выборы, а сам процесс, вернее его имитация с заранее определенным результатом. Параллельно идет безудержное раздувание культа личности 70-летнего правителя. В рамках пропагандистской акции “Марафон единства. Время выбрало нас“ (то есть не избиратели на выборах) уже не стесняются возить по стране выставку подарков ему под названием “С любовью и благодарностью“.
Перерождение Лукашенко из “народного президента“ в “монарха“, показную усталость от власти с “делегированием полномочий президента на места“, а также итоговый расклад, который будет поручено огласить ЦИКу, обозреватель “Позірку“ обсудил с историком, политическим аналитиком Александром Фридманом.
“Испытание властью Лукашенко не прошел“
— В 1994-м Лукашенко пришел к власти на волне вполне искренней народной любви. Он позиционировался как всенародный президент. Но через короткое время начал превращаться в монарха. Зачем, ведь в историю можно было войти иначе?
— Вся эта трансформация происходила на наших глазах. Действительно, Лукашенко стал президентом как “человек из народа“.
Однако наступило испытание властью, которое он не прошел. Когда властвовать понравилось — выстроил систему максимально не ограниченных своих полномочий. А потом отдаление от “народности“ происходило уже само собой. Когда есть вся полнота власти, ты сам можешь решать судьбу любого человека — и казнить, и миловать.
За счет этого и произошла трансформация из “человека из народа“ в “человека, находящегося на вершине“.
— Перед референдумом 1996 года Лукашенко говорил: дайте мне эту Конституцию (президентский вариант), и я изменю вашу жизнь к лучшему. Впоследствии риторика изменилась: заберите от меня эти полномочия, районные начальники должны все решать на местах. Он действительно “наелся“ власти, как постоянно утверждает?
— Лукашенко кокетничает, когда говорит, что чиновники должны брать на себя больше полномочий. Фразы типа “я не единственный“, “вы должны тоже брать на себя ответственность“ абсолютно ничего не значат.
Вся выстроенная система власти подразумевает, что над ней господствует один-единственный человек. Происходящие изменения косметические, несущественные.
— Казалось бы, любой руководитель должен только радоваться тому, что пусть не во всех, но в определенных вопросах не надо ни на кого оглядываться. Однако это не касается белорусского бюрократического аппарата.
— Номенклатура Лукашенко привыкла к тому, что в стране на все воля одного человека, по которой правила игры могут измениться в любой момент.
За эти годы у них атрофировалось чувство самостоятельности. Они привыкли быть исполнителями воли, потому что выстроена патерналистская система.
Когда в 2024 году пропаганда рассказывала о 30-летнем правлении “вождя“, то концентрировалась только на заслугах, не называя и не ставя с ним в один ряд кого-то еще.
Лукашенко стал заложником им же созданной системы, заточенной на одного человека — при ее реформировании существует большая опасность осыпания. Он это чувствует и боится.
— Кажется, впервые серьезная паника на Карла Маркса, 38 возникла после выдвижения Александра Милинкевича единым кандидатом от демократических сил в президентской кампании-2006. Тогда власть объявила выборы на полгода раньше: рейтинг представителя демократов начал стремительно расти.
— Кампания-2006, на мой взгляд, для Лукашенко была самой стрессовой. Впрочем, если вынести за скобки выборы-2015, все электоральные кампании не были для него простыми. В 2006-м у Лукашенко было два главных соперника — Александр Милинкевич и бывший ректор Белгосуниверситета Александр Козулин, выходец из номенклатуры, которого знали.
Собственно, Лукашенко волнуется перед каждыми выборами, даже если нет серьезной угрозы, как в 2015 году.
Он забывает обо всем, когда власть начинает шататься, когда возникает малейшая угроза его полномочиям.
“Макею во многом удалось сгладить перед Западом брутальность разгона Площади-2010″
— Следующая кампания в 2010 году с массой кандидатов, проходившая на фоне некоторой оттепели в отношениях с Западом, закончилась жестким разгоном Площади и последующей посадкой некоторых кандидатов в президенты.
— После каждых выборов власть анализировала их итоги и вырабатывала реакцию. В 2001 году при альтернативном Владимире Гончарике (на тот момент глава еще относительно независимой Федерации профсоюзов. — “Позірк“.) власть действовала очень аккуратно, и Лукашенко получил самый скромный результат на выборах, которые проходили под его контролем.
В 2010-м, памятуя о двух предыдущих кампаниях, власть решила раздробить протестный электорат: зарегистрировать как можно больше кандидатов и посмотреть, что из этого выйдет.
Не стоит, конечно, забывать, что в том году Минск вел консультации с Западом. И мы помним, что были конкретные предложения министров иностранных дел Германии Гидо Вестервелле и Польши Радослава Сикорского: Беларусь получит шанс на сближение с Западом в случае проведения демократических выборов.
— Как вы оцениваете ту кампанию и ее последствия?
— Кампания-2010 стала для Лукашенко неудачной: было много харизматичных кандидатов. Мне кажется, власть испугалась джинна, которого выпустила, и поэтому не только брутально разогнала Площадь, но и с помощью репрессий попыталась этого джинна загнать обратно под пробку.
Завинчивание гаек, репрессии сопровождают всю историю режима Лукашенко.
Но, несмотря на жесткость власти в 2010-х, тогдашнему министру иностранных дел Владимиру Макею удалось урегулировать ситуацию на западном направлении.
Власти смогли продать Западу картинку, что, дескать, был этот ужасный 2010-й, но как исключение из правил, а в целом же мы движемся к цивилизованному авторитарному режиму. Примерно такой образ Беларуси Макеем и продвигался тогда на Западе.
Однако 2020 год показал, что истинное лицо режима было показано не во второй половине 2010-х, а именно во время разгона Площади в послевыборный вечер 19 декабря 2010 года. Мне кажется, Лукашенко считает, что корни событий 2020-го находятся как раз в годах “либерализации“ второй половины 2010-х.
Белорусские выборы и кейс Асада
— Что можете сказать о нынешних выборах?
— Это самая неинтересная президентская избирательная кампания. Думаю, многие люди, живущие в Беларуси, толком и не заметили, что в стране проходят какие-то выборы.
Это идеальная кампания для Лукашенко. Активной политической работы никто из кандидатов не ведет. Все тихо, внешне все спокойно.
По этим выборам можно оценить степень свободы, потому что все, что говорят кандидаты, наверняка утверждено в Администрации президента.
Я вот посмотрел 9 января выступление Анны Канопацкой, там у человека на лице написано: как бы не сказать такого, чего не утвердили в администрации.
— Когда в стране четверть века не считают голоса, можно только гадать, какой процент нарисуют тому или иному кандидату. Хотя порядок цифр примерно одинаков. Можете дать свой прогноз?
— Мне кажется, окончательно еще не решено, какой процент объявить — под 90 или выше.
Если вы спрашиваете мой прогноз, то минимум 87%, потому что это результат президента РФ Владимира Путина на последних выборах. Но не исключаю, что все же решатся объявить 90+. С точки зрения власти это было бы совершенно логично. Если бы я был на месте Лукашенко, то как раз за это и ратовал бы.
Если на секунду представить, что это последние его выборы (в силу разных причин, в том числе возраста), то должен быть триумф, результат его “великолепного 30-летнего правления“. А каким должен быть итог для него?
Результат на уровне 80% — так себе, ничего особенного. А вот 90 и более — вполне. Благодарный народ, так сказать, оценил годы его правления и глубоко признателен за все сделанное.
Кто или что может помешать это сделать? Никто и ничто. Власть перегнула палку в 2020-м, когда написала ему 80,1%. Есть мнение, что, если бы написали 55%, может, и не было бы таких протестов.
— После свержения в Сирии режима Башара Асада в интернете появилось множество смешных мемов на тему, что за него еще совсем недавно “голосовало“ более 90%, а теперь он вынужден был сбежать в Россию. Не станет ли и Лукашенко жертвой подобного творчества?
— Кейс Башара Асада действительно может стать тем фактором, который может в последний момент остановить власть.
Я слежу за пропагандой и могу сделать вывод: ей всегда важно в разных ситуациях заявить, что “беглые“ не знают о происходящем в Беларуси, что у них нет источников, как это пропаганда делала в ситуации с датой выборов.
Не я один говорю о возможности написания 90 и более процентов голосов. Поэтому власть может решить, что нельзя рисовать 92% или 95%, чтобы потом эти “беглые“ написали: “У Лукашенко такой же рейтинг, как у Асада. Мы говорили, что ему сделают больше 90%, значит, и закончит он как бывший президент Сирии“. Поэтому я не исключаю, что этот маленький фактор и заставит их притормозить.
— Какие “успехи“ нарисуют четверке спойлеров?
— Думаю, Олега Гайдукевича не обидят и вознаградят за многолетнюю службу режиму — поставят на второе место и напишут 4,8-4,9%.
На третье место определят Канопацкую. На какие места — четвертое или пятое — поставят Сергея Сыранкова и Александра Хижняка, трудно сказать, но у них будут приблизительно равные итоговые официальные цифры.
Справка “Позірку“:
По данным Центризбиркома, Александр Лукашенко получил на выборах президента:
в 1994 году (второй тур) — 80,34% (4.241.026 голосов);
в 2001-м (первый тур) — 75,65% (4.666.680);
в 2006-м (первый тур) — 82,97% (5.501.249);
в 2010-м (первый тур) — 79,65% (5.130.557);
в 2015-м (первый тур) — 83,47% (5.102.478);
в 2020-м (первый тур) — 80,10% (4.661.075).