Опубликовано на открытой версии “Позірку“ 16 мая 2025 года в 11:00
Скульптура возле Национальной академии наук в Минске
Белорусская наука переживает кризис, который гораздо глубже, чем показывают официальные данные. На первый взгляд, ситуация относительно стабильна: количество ученых сокращается медленно, а научных организаций даже становится больше. Однако за этим фасадом скрывается тревожная реальность — научные школы вымирают, молодые таланты покидают страну, ее научный потенциал слабеет.
Ученых становится меньше
Для Беларуси человеческий потенциал, включая научную элиту, всегда был предметом гордости.
Несмотря на все сложности последних лет, белорусы по-прежнему конкурентоспособны на зарубежных рынках труда, хотя пропаганда упорно поддерживает противоположный миф. После событий 2020 года многих белорусских ученых охотно приняли ведущие университеты и исследовательские центры Европы, Америки, Азии.
Официальная статистика лишь поверхностно отражает состояние науки в Беларуси. Скажем, число ученых сокращается постепенно, что может показаться естественным процессом на фоне общего снижения численности населения.
Однако проблемы глубже. Например, учеными часто называют тех, кто лишь формально числится в научных учреждениях, но давно утратил связь с реальной исследовательской деятельностью.
При этом проблемы кадрового обновления особенно заметны, если говорить о докторах наук. Многим из них уже за 70.
Молодежь не приходит на смену старшему поколению, научные школы постепенно исчезают. Это не просто утрата ученых — это разрушение традиций и преемственности в научной среде.
По российской колее
Вдобавок ко всему после политического кризиса 2020 года и начала широкомасштабной войны России против Украины в 2022 году белорусская наука оказалась в изоляции.
Во-первых, немало ученых, поддерживавших международные контакты, было вынуждено покинуть страну из-за преследований за гражданскую позицию. Во-вторых, сотрудничество с международным научным сообществом практически прекратилось.
Это произошло не только по инициативе Запада, отказавшегося от контактов с учеными из стран-агрессоров, но и под давлением белорусской бюрократии. Она часто рассматривает международное взаимодействие едва ли не как потенциальное предательство национальных интересов.
В этой ситуации Беларусь следует российскому тренду, который можно условно разделить на два направления.
Первое — секьюритизация науки. Научные исследования все чаще воспринимаются сквозь призму безопасности, особенно если они имеют даже косвенную связь с военно-промышленным комплексом.
Кроме того, наука как сфера деятельности предполагает независимость мышления, что в современной России (а теперь и в Беларуси) все меньше приветствуется. Научная самостоятельность и критический анализ становятся факторами риска для системы в условиях политического давления.
Второе — суверенизация науки. Термин “научный суверенитет“ активно используется в российском официальном дискурсе последних лет на фоне санкций и геополитической изоляции.
Он обозначает стремление к полной независимости в научной деятельности: создание собственных научных школ, разработка отечественных технологий и минимизация международного сотрудничества.
Парадокс секьюритизации заключается в том, что те, кто рассматривает международное научное взаимодействие как угрозу национальным интересам, сами зачастую далеки не только от науки, но и от сферы образования в целом. Такая позиция лишь ускоряет деградацию научного потенциала страны.
Тренд на суверенизацию также противоречит современному пониманию научного прогресса. В глобальном мире наука развивается через обмен знаниями и кооперацию, так что попытки “изобретать собственное колесо“ выглядят непродуктивно, нелепо.
В результате белорусское научное сообщество сегодня оказалось под двойным прессингом. С одной стороны — отказ зарубежных партнеров от сотрудничества по морально-этическим причинам. С другой — внутреннее давление, когда бюрократия ограничивает контакты с зарубежными учеными. В обоих случаях страдают и научная истина, и исследовательский потенциал страны.
В угоду пропаганде
В условиях политической изоляции и авторитарного управления наука в Беларуси постепенно превращается в инструмент пропаганды.
Чиновники охотно поддерживают проекты, которые обещают быстрые и эффектные результаты, но зачастую далеки от реальной научной деятельности. Так появляются инициативы вроде белорусского электромобиля под эгидой Академии наук или грандиозные планы по развитию биотехнологической корпорации.
Так формируется псевдонаучный уклад, где на первый план выходят так называемые “алхимики“ — люди, которые якобы находят простые и быстрые решения сложных проблем. На самом деле создаются мифы о прогрессе, которые существуют лишь на бумаге.
В таких условиях сама система управления наукой изживает критическое мышление и не допускает конструктивной критики. Вместо поиска истины бюрократический аппарат создает видимость работы. Наука превращается в имитацию, когда главное — продемонстрировать лояльность.
Эта тенденция становится особенно заметной на фоне того, что научные достижения прошлого утрачивают значимость. Крупные успехи, которыми еще недавно гордились чиновники, сегодня практически не упоминаются. Ссылки на советское научное наследие, которые прежде служили доказательством “сохранения школы“, теряют актуальность.
Даже власти начинают понимать, что школа, сохраненная на уровне 1980-х, давно устарела. Попытки выдать ее за современную — просто шарлатанство.
Изоляция ведет к стагнации
Современная наука немыслима без международного обмена знаниями и сотрудничества. Развитие исследовательских школ требует интеграции в глобальное научное сообщество.
Но в условиях политической автократии, которая де-факто ведет к автаркии, попасть на международную конференцию или опубликоваться за рубежом белорусскому ученому становится все труднее.
Западные научные журналы все чаще закрыты для белорусских исследователей, а участие в международных проектах оказывается невозможным без поддержки государств, которые Минск объявил “недружественными“.
Изоляция от глобального научного пространства фактически лишает белорусских ученых возможности полноценно развивать свои исследования и внедрять их в международный научный оборот.
При этом финансирование науки в стране остается на крайне низком уровне. Для чиновников наука — скорее декоративный элемент, позволяющий формально заявлять о “достижениях“, нежели реальная сфера развития.
Вместо того чтобы инвестировать в фундаментальные исследования и способствовать созданию новых научных школ, власти поддерживают лишь те проекты, которые соответствуют пропагандистской повестке.
Такие мероприятия, как выставки и форумы на тему “Интеллектуальная Беларусь“, на которых демонстрируются разработки, подающиеся как прорывные достижения, лишь продают иллюзию.
Что толку, если продукция, показанная на этих мероприятиях, не находит спроса ни на внешнем рынке, ни внутри страны? По сути, это превращается в аналог советской “выставки достижений народного хозяйства“, где многими экспонатами предлагалось только гордиться, поскольку до народного хозяйства они не доходили.
Без политических перемен не обойтись
Сегодня белорусская наука оказалась в ловушке. Она зажата между авторитарным режимом внутри страны и неблагоприятным внешним окружением.
Попытки обеспечить “суверенное“ научное развитие приводят к изоляции и деградации. Вместо интеграции в мировое научное сообщество — закрытость и борьба с “чуждым влиянием“, что идет в унисон с российским курсом на создание замкнутой научной системы. Вместо прогресса — стагнация, вместо настоящих ученых все чаще — псевдоисследователи.
В таких условиях международное научное сотрудничество становится практически невозможным, а ученые с реальным потенциалом, которые могли бы быть конкурентоспособны на мировом рынке, выбирают индивидуальный путь реализации — часто за пределами страны.
Это приводит к постепенному формированию за границей белорусских научных анклавов, которые сохраняют связь с мировой наукой, но уже вне родной страны.
В будущем для восстановления научного потенциала потребуются не только политические перемены внутри Беларуси. Предстоит долго и кропотливо наводить мосты с зарубежными научными сообществами. А пока в стране продолжается сказка о потерянном времени.