Опубликовано на открытой версии “Позірку“ 15 августа 2025 года в 11:14
Пропагандист Григорий Азаренок сделал резкий выпад в адрес “змей“ — так он назвал пророссийских активистов, которые, мол, на самом деле подрывают Союзное государство изнутри. Почему избраны именно эти мишени?
Если предположить, что выпад не случаен, он может послужить иллюстрацией того, как Александр Лукашенко стремится монополизировать российский вектор, не терпя конкуренции и альтернативных инициатив. А также боится потерять власть вместе с возможной утратой суверенитета Беларуси.
Серпентология от любимого пропагандиста вождя
В статье на портале газеты “Мінская праўда“ 13 августа Азаренок представил целый список из десятка персон — от Эльвиры Мирсалимовой до Сергея Шиптенко, — которых обвинил в том, что они, по его словам, под видом “пророссийской“ позиции систематически “вносят раскол в союз Беларуси и России“.
Одна фамилия не названа, но есть прозрачный намек на конкретное лицо — художницу Светлану Жигимонт (“обиженная в лучших чувствах“, “думала, что за патриотическую позицию полагаются миллионы“).
Вскользь упомянуты “беглецы, ненавистники, последователи черного дела Павла Шеремета“ — Баранчик, Гронский, Аверьянов, Агафонов. И обещание-угроза: “Некоторых пока не называем. Придет время“.
Азаренок выстраивает свое “обличение“ с помощью целого арсенала манипулятивных приемов, характерных для политической пропаганды.
Центральным инструментом становится альтернативная номинация — он использует дискредитирующие эпитеты: “змеи“, “изменники и враги“, “мерзкий тип“, “проворовавшийся мошенник“, “последний шлимазл“.
По версии Азаренка, эти “змеи“ втираются в доверие к российским структурам — посольству РФ, Россотрудничеству, фонду Горчакова — и затем направляют в Москву “депеши“ о том, что белорусская власть якобы “прозападная“ и “русофобская“.
Лукашенко между Сциллой и Харибдой
Такая риторика пропагандиста может свидетельствовать о стремлении режима устранить любые неподконтрольные каналы коммуникации с Россией и сохранить за Лукашенко исключительное право определять повестку белорусско-российских отношений.
С одной стороны, его режим, который за 30 лет эволюционировал от электоральной демократии к закрытому авторитаризму, критически зависит от российской поддержки для выживания. Особенно после 2020 года, когда массовые протесты заставили Лукашенко окончательно отказаться от имитации демократических процедур.
С другой стороны, углубление интеграции с Москвой создает риски появления альтернативных центров влияния и в перспективе может угрожать самому существованию режима.
В этих условиях любые неподконтрольные “пророссийские“ инициативы воспринимаются как потенциальная угроза — не потому, что они, по мнению Азаренка, “антироссийские“, а потому, что могут предложить Москве альтернативные каналы влияния в Беларуси, минуя лично Лукашенко.
Белорусско-российское Союзное государство с самого начала своего создания в 1999 году стало для Лукашенко инструментом балансирования между интеграцией с Москвой и сохранением собственной власти.
В 2000-х годах он научился извлекать “нефть в обмен на поцелуи“ — получать от России экономические преференции, избегая реальной политической интеграции.
Уже никто не помнит про намерение создать единый парламент, валюту, Конституционный акт. В то же время ползучая потеря белорусского суверенитета во внешнеполитической сфере и области военной безопасности происходила постепенно, неуклонно, хоть и без победных реляций, что обеспечило России плацдарм для нападения на Украину в 2022 году.
Массовые протесты 2020 года и каскад западных санкций заставили Лукашенко почти полностью положиться на поддержку Кремля (для балансировки осталось только сотрудничество с Китаем).
Если раньше правитель мог торговаться с Москвой, угрожая сближением с Западом, то теперь такой альтернативы у него нет.
Кажется удивительным, что именно в моменте существенной зависимости от России режим Лукашенко усилил борьбу с “русскомирцами“.
Причина проста: любая деинституционализация отношений с Москвой — то есть появление прямых связей российских структур с белорусскими акторами, минуя президентскую вертикаль — воспринимается как экзистенциальная угроза режиму.
Режим всегда зачищал конкурентов на пророссийском поле
Стратегию монополизации отношений с Россией Лукашенко формировал десятилетиями. Он не просто устраняет конкурентов, но и активно формирует образ единственного настоящего партнера России в Беларуси.
Правитель постоянно подчеркивает свою роль гаранта союзнических отношений, при этом представляя любые альтернативные инициативы как проявление “русофобии“ или “западного влияния“.
Такая риторика позволяет ему убивать двух зайцев — и устранять внутренних конкурентов, и демонстрировать Москве свою незаменимость как партнера.
В этом плане показательно дело Regnum 2018 года. Тогда белорусские власти осудили авторов российского агентства Дмитрия Алимкина, Юрия Павловца и вышеназванного Шиптенко на реальные сроки именно за то, что те позиционировали себя как более пророссийские, чем сам Лукашенко.
Примечательно, что Шиптенко — один из фигурантов дела Regnum — снова попал в поле зрения режима и теперь фигурирует в списке “змей“ у Азаренка. Это показывает последовательность политики репрессий против альтернативных пророссийских голосов.
В 1999 году в Беларуси была ликвидирована существовавшая с 1992 года пророссийская партия “Славянский собор “Белая Русь“. Она была маргинальной, явно не соответствовала правилам регистрации, но до поры до времени Минюст ее терпел.
После этого оставались другие партии, которые имели связи с российскими союзниками. Но ликвидацию “лишних“ партий в 2023 году пережили только Либерально-демократическая партия Беларуси, Коммунистическая партия Беларуси и Республиканская партия труда и справедливости. Вдобавок была зарегистрирована в качестве главной провластной партии максимально лояльная Лукашенко “Белая Русь“.
Некоторое время после удушения протестов 2020 года у автономных от режима пророссийских сил складывалось впечатление, что есть шанс сделать блицкриг на зачищенном от демократической оппозиции белорусском политическом поле.
В марте 2021 года в Минске прошел учредительный съезд пророссийской партии “Союз“. Российскими гостями съезда были соратники Захара Прилепина по “днр“ и депутат Госдумы из аннексированного Крыма.
Тогда провластный политолог Петр Петровский призвал “посмотреть на те силы и те группы, которые эту партию поддерживают в России — это национал-либералы, которые крутятся вокруг такого ресурса, как Украина.ру (входит в МИА “Россия сегодня“. — П.Б.), которые критикуют очень сильно Лукашенко за советскость, за авторитаризм, которые видят будущее Беларуси как не всегда самостоятельного контрагента на внешнем поле Российской Федерации, покладистое государство, готовое идти на все российские условия“.
Не приходится удивляться, что “Союз“ не был зарегистрирован. Минюст заявил: при выборочной проверке 150 имен учредителей партии выяснилось, что 26 указанных в списке лиц не существует. Отказ в регистрации пророссийской партии сделан по тем же лекалам, что и при зачистке оппозиционных структур.
Мнимые угрозы с Запада и реальные — с Востока
В нашем сюжете речь идет не только о желании Лукашенко удержать монополию на тему белорусско-российской интеграции и его ревности к автономным от него “пророссийским силам“. За происходящим можно увидеть и более широкую проблему — неопределенность места Беларуси в “русском мире“.
Лукашенко публично не реагирует на утверждение Владимира Путина о “большой русской нации, соединявшей великороссов, малороссов и белорусов“, но заявляет о якобы существующей угрозе белорусской субъектности с Запада.
“Кто-то очень хочет, чтобы белорусы навсегда утратили свою идентичность и завершили путь как нация, растворились в глобальном мире. По разным причинам. Одни западные партнеры ищут у нас “свои“ исторические территории. Другие видят плацдарм для нового броска на восток“, — сказал правитель в июле 2021 года.
Он бичует воображаемые планы Запада по ликвидации белорусской государственности в тот момент, когда реальная эрозия суверенитета происходит под российским влиянием.
Последующие события показали это явно. В феврале 2022 года белорусская территория была использована как плацдарм для российского нападения на Украину, что превратило Беларусь из формально нейтрального государства в соучастника агрессии.
Путинская доктрина “большой русской нации“ куда более радикально отрицает белорусскую субъектность, чем любые западные концепции, но именно против последних направлена вся риторическая артиллерия белорусского руководителя.
При этом Лукашенко опасается появления в Беларуси сил, которые могли бы предложить Москве более радикальную версию интеграции, потенциально ведущую к поглощению белорусской государственности.
В этой логике “пророссийские змеи“ опасны не своей лояльностью Москве, а тем, что они могут стать проводниками такого сценария, который лишит Лукашенко и власти, и страны.
Как отмечал политический аналитик Александр Класковский еще в апреле 2022 года, после начала российской агрессии против Украины у Лукашенко появились дополнительные основания опасаться непредсказуемости Путина. По мнению автора, Лукашенко “долго делал хитроумные ходы, но в итоге закономерно проиграл эту игру с империей. У Кремля сейчас как никогда благоприятная перспектива в той или иной форме взять Беларусь тихой сапой“.
Риторика Лукашенко и его пропаганды о “внутренних врагах“ служит не только оправданием для расправы с конкретными оппонентами, но и инструментом демонтажа любых форм гражданской самоорганизации. Акцент на нарративах осажденной крепости и форпоста православной цивилизации позволяет представлять зачистку инакомыслящих как защиту национальных интересов.
“Выявлена четкая закономерность: рост количества некоммерческих организаций — это маркер подготовки цветных революций. Под видом благотворительности, социально значимых проектов они отрабатывают чужой политический заказ“, — утверждает Лукашенко.
В этой логике даже “пророссийские“ активисты становятся подозрительными, если они действуют вне президентской вертикали. Парадокс в том, что борьба с потенциальными “агентами Запада“ оборачивается репрессиями против тех, кто искренне выступает за сближение с Россией, но делает это по собственной инициативе, а не по указанию сверху.
Придется “беречь деда?“
Неочевидный риск для белорусского суверенитета заключается в том, что персонализация отношений с Россией делает их крайне уязвимыми для внешнего воздействия.
Если Москва решит, что Лукашенко больше не соответствует ее интересам, у нее не будет альтернативных каналов влияния в белорусской элите — они уже устранены самим белорусским лидером. Это может подтолкнуть Россию к прямым формам воздействия, что поставит под угрозу остатки белорусской государственности.
В начале 2024 года белорусский политолог и общественный деятель Рыгор Астапеня высказался в том плане, что оппозиция и белорусские демократические силы не должны провоцировать режим Лукашенко бессмысленными действиями, чтобы не вызывать волну репрессий. Это вылилось в мем “не дражніць дзеда“.
В контексте сохранения суверенитета Беларуси, которому угрожает Россия, персональная роль Лукашенко приобретает парадоксальное значение, и для белорусских патриотов может возникнуть фрейм, в котором будет доминировать логика “беречь деда“.
Все выглядит логично, если забыть, что, собственно, Лукашенко и был архитектором таких отношений с Россией, которые привели к колоссальной зависимости от нее. Уже поэтому он не является реальным гарантом белорусского суверенитета. Для него на кону собственная власть, а не судьба государства.
Борьба Лукашенко с “пророссийскими змеями“ — это не проявление “русофобии“ или скрытого прозападничества, а инстинкт самосохранения автократа. Он понимает: появление в Беларуси влиятельных фигур с собственными связями в России может поставить под вопрос его незаменимость.
