Мария Колесникова во время встречи с отцом 12 ноября 2024 года в гомельской колонии
Пять лет назад Мария Колесникова, одна из ярких фигур мирного восстания 2020 года, была схвачена в Минске силовиками в масках. На следующий день ее попытались насильно вывезти в Украину, но Колесникова порвала на границе свой паспорт и таким образом де-факто выбрала тюрьму.
Как видим, выбрасывать из страны своих самых сильных врагов Александр Лукашенко начал уже тогда. Но на Колесниковой схема дала сбой.
А улыбка — как в 2020-м
Правитель ту ситуацию на границе извратил в своей манере: мол, эта особа пыталась убежать в Украину, где у нее сестра, но наши доблестные пограничники беглянку задержали.
К тому времени Светлана Тихановская под давлением спецслужб уже выехала в Литву, однако стихийные массовые протесты были еще в разгаре. И многим опьяненным этим праздником непослушания казалось, что скоро оковы тяжкие падут, темницы рухнут, и свобода…
Но Колесникова, призывавшая на митингах “долбить, долбить и долбить этот режим“, за решеткой уже пять лет (присудили ей 11). Причем долгое время — в режиме инкоммуникадо, который стал фирменным видом пыток, предназначенных для именитых врагов режима.
В октябре прошлого года, когда Стивен Розенберг, цепкий интервьюер Би-би-си, насел на Лукашенко с вопросом о Колесниковой, тот деланно удивился, откуда такой особый интерес к этой персоне, когда в Беларуси “миллионы в тюрьме“ (оговорочка по Фрейду).
Вдобавок было заявлено: “У нас есть закон: человек осознал свою вину, он обратился к президенту (как и во многих других странах) с просьбой о помиловании — ну что ж, мы рассмотрим. Если будет такое обращение Колесниковой, я обязательно рассмотрю“.
Правителю важно, чтобы гордые враги склонили голову. А Колесникова и в зале суда, и на встрече с отцом в ноябре 2022-го, после того как ей сделали операцию, демонстрировала поразительную силу воли, улыбалась назло мучителям.
Сергей Тихановский по выходе из тюрьмы рассказал: к Колесниковой, как и к нему, приезжал Роман Протасевич, уговаривавший написать прошение о помиловании. Так вот она этого экс-оппозиционера, ставшего сотрудничать с властями, отчихвостила, мол, по полной программе.
А Лукашенко, неуклюже выкручиваясь, заявил Розенбергу, что родные-де не особо-то и рвутся посещать узницу. Правда, после этого интервью над отцом сжалились — пустили к дочери второй раз.
И она на фото с этого свидания — после стольких мучений — улыбается так же лучезарно, как летом 2020-го, когда эффектное трио — Тихановская, Колесникова, Вероника Цепкало — триумфально ездило по стране, зажигая людей на митингах.
Великий гуманист: “А у нас что, цель, чтобы они там сдохли?“
Лукашенко же в январе 2025 года, когда на избирательном участке настырный Розенберг снова достал вопросом о Колесниковой и других политзаключенных, обрисовал себя великим гуманистом: “По закону отец не имел права с ней встречаться. Она нарушает режим. Но я говорю, слушайте, моя просьба, мое решение — покажите, что она здорова, что она нормально выглядит“.
Здесь примечательны два момента. Видите ли, “нарушает режим“. На самом деле администрация колоний целенаправленно вешает на политических одно взыскание за другим, чтобы можно было мариновать в ПКТ или ШИЗО (белорусам расшифровывать эти аббревиатуры излишне), а потом еще и добавить срок. Придраться же тюремщик может за любую мелочь: пуговица не застегнута, кровать якобы кривовато заправлена и т.д.
Второй момент: Лукашенко все же боится, как бы знаковых узников не замордовали. Ведь это товар для торга.
На торжественном собрании 1 июля вождь объяснял своим сторонникам, часть которых, мол, считает, что “пускай бы они сдохли там“: “Слушайте, а у нас что, цель, чтобы они там сдохли? Не дай бог, конечно. Это же обвинят режим. Это прежде всего меня обвинят. <…> Если бы они все сдохли там, нам бы было очень тяжело, нас бы обвинили, что это мы их [довели до смерти]. Поэтому тут политика. Она не всегда должна быть прямолинейной“.
Это трижды повторенное “сдохли“ ярко отражает весь гуманистический пафос оратора. Но он понимает, что заложники к моменту выхода из темницы должны иметь относительно сносный вид.
Так готовили к освобождению по просьбе администрации Трампа белоруса с американским паспортом Юрия Зенковича.
Поначалу, в сентябре 2024 года, белорусское госТВ показало его в тюремной робе, страшно исхудавшего — ну вылитый узник Бухенвальда. А вот в телесюжете, прокрученном в январе 2025 года, тот был уже в хорошем костюме, под галстуком, и выглядел заметно свежее. Плюс роскошный интерьер — минский отель “Европа“.
Как рассказал потом сам Зенкович, ему по мерке купили все новое — от трусов до твидового пиджака, а после съемки снова увезли в камеру.
Тихановский тоже рассказывал, что несколько месяцев перед выпуском из тюрьмы его откармливали.
Американский президент прямо заговорил о политических заложниках
Долгое время казалось, что с выходом известных политзаключенных глухо как в танке. Но вот в июне был сенсационно освобожден тот самый Тихановский, которого считали злейшим врагом правителя.
Теперь мы знаем, что за волнами освобождений политических узников стояла долгая методичная работа американских дипломатов. К этому нужно приплюсовать амбиции Дональда Трампа, который нацелился на Нобелевскую премию мира.
С одной стороны, противников режима коробит, когда глава Белого дома называет Лукашенко “глубокоуважаемым президентом“, “могущественным лидером“.
С другой стороны — а ведь процесс-то пошел. Циничный Трамп добился того, чего не добились те западные политики, которые уже пять лет выражают глубокую озабоченность судьбой белорусских политзаключенных.
Впрочем, президент США получил от Лукашенко еще не все желаемое. После сенсационного звонка ему Трамп в своей социальной сети Truth Social дважды напомнил, что ожидает освобождения еще 1300 заключенных.
А 5 сентября, снова отвесив ряд слащавых комплиментов (“глава Беларуси, человек весьма уважаемый, сильный человек, сильный лидер“), руководитель сверхдержавы сменил лексику и несколько раз повторил, что у Лукашенко в тюрьмах находится большое число заложников (да-да, именно это слово), “многие из них политические“.
Прежде Трамп тактично употреблял нейтральное “заключенные“, сейчас, как видим, открытым текстом заявляет о жертвах политического преследования. Из мягкой лапы, которой он похлопывал по плечу “глубокоуважаемого“ белорусского диктатора, вылезли тигриные когти.
И вот ключевая фраза: “Похоже, что их собираются освободить в какой-то момент в довольно ближайшем будущем“.
Показательно, в каком контексте прозвучал этот спич: после подписания указа, который направлен на “усиление мер по защите граждан США от неправомерного задержания за рубежом“ и предоставляет “право на жесткие меры в отношении иностранных правительств, участвующих в таких действиях“.
Напомню, что и из белорусских тюрем штатовские дипломаты вытащили прежде всего своих граждан и тех, кто работал на американское “Радио Свобода“.
Теперь Трамп посылает правителю Беларуси недвусмысленный сигнал: не тяни кота за хвост, освобождай всех политических заложников. Причем цифры выросли (возможно, белорусская оппозиция подбросила новые списки): “У него (Лукашенко. — А.К.) 1400 или 1500, или какое-то большое число, и мы разговариваем о том, чтобы их освободить“.
Автократ в мучительных раздумьях
Играя с Вашингтоном, Лукашенко, таким образом, оказался в жесткой ситуации. Разбрасываться заложниками задарма он не хочет. Пиаровских дивидендов (сам Трамп позвонил) тоже, видимо, маловато. А снимать санкции Белый дом не спешит.
Так что хочется товар попридержать. Но испытывать терпение руководителя сверхдержавы — занятие неблагодарное.
Конечно, тот не пошлет своих морпехов штурмовать Дрозды. Однако птица счастья — шанс сварить кашу с самими Штатами, выскочить из числа нерукопожатных на Западе, избавиться от петли санкций — может из рук Лукашенко выскользнуть.
На самом деле проблема политзаключенных намного сложнее, чем кажется любителю эффектных твитов Трампу. Плохо то, что выпущенных политузников выталкивают из Беларуси, что за решетку бросают новых.
Но сегодня родные этих заложников молятся, чтобы экстравагантная дипломатия американского президента сработала. Чтобы Колесникова и еще сотни людей, с которыми расправились за взгляды, не совпадающие с желанием вождя править до посинения пальцев, вышли наконец из средневековых застенков.
