Юрий Гаравский
Грядущий процесс по делу бывшего бойца СОБРа Юрия Гаравского в Швейцарии станет важным этапом в расследовании похищений и политических убийств в Беларуси в конце 1990-х — начале 2000-х годов. Этот суд также может стать импульсом для ряда последующих судебных разбирательств за пределами Беларуси.
Для Александра Лукашенко и его окружения расследования и процессы являются очередным неприятным сигналом, но на ситуацию в самой Беларуси они, скорее всего, не повлияют.
Беженец рассказал об эскадронах смерти
19 сентября районный суд Роршаха в кантоне Санкт-Галлен начнет рассмотрение дела гражданина Беларуси Юрия Гаравского. Бывший боец СОБРа (специального отряда быстрого реагирования — подразделения внутренних войск МВД Беларуси) перебрался в 2019 году в Швейцарию, где попросил политическое убежище и признал свое участие в убийстве бывшего министра внутренних дел Юрия Захаренко, экс-председателя Центризбиркома Виктора Гончара и бизнесмена Анатолия Красовского в 1999 году.
В конце 2019 года Deutsche Welle выпустила документальный фильм, в котором беженец подробно рассказал об “эскадронах смерти”, созданных в Беларуси после прихода Лукашенко к власти для внесудебной расправы с уголовными авторитетами и политическими противниками президента.
Прокуратура Санкт-Галлена запросила для Гаравского трехлетний срок лишения свободы (год за решеткой и два — условно). Для швейцарской юстиции этот процесс станет первым судебным разбирательством по делу о похищении и убийстве людей на территории другого государства. Для Беларуси же это и вовсе первый процесс, на котором будут рассматриваться политические преступления эпохи Лукашенко.
Швейцарские следователи не только изучили роль бойца СОБРа в похищении и убийстве Захаренко, Гончара и Красовского, но и попыталась реконструировать трагические события 1999 года. Иные наблюдатели полагают, что в приговоре районного суда Роршаха могут прозвучать имена заказчиков и организаторов этих преступлений.
И если для обвинений в адрес самого Лукашенко у прокуратуры вряд ли хватило улик, то тогдашний министр внутренних дел Юрий Сиваков, отставной полковник спецназа Дмитрий Павличенко и ближайший соратник правителя Виктор Шейман вполне могут быть названы ответственными за похищения и убийства противников режима.
Какое значение имеет процесс против Гаравского? И как судебные процессы и расследования за границей воспринимаются Лукашенко и его окружением?
Путь от Роршаха до Гааги может оказаться довольно коротким
Откровения Гаравского, который активно сотрудничал со следствием, не являются сенсацией. Подробности похищения и убийств Захаренко, Гончара, Красовского, а также оператора российского телеканала ОРТ Дмитрия Завадского в 2000 году известны давно.
Для председателя КГБ Владимира Мацкевича и генерального прокурора Олега Божелко попытки привлечь к ответственности Шеймана и Павличенко обернулись в 2000 году громкими отставками. В 2001-м тема похищенных стала важным элементом предвыборной кампании оппозиционного кандидата Владимира Гончарика. Специальный докладчик ПАСЕ по Беларуси Христос Пургуридес представил в 2004 году свой доклад “Пропавшие люди в Беларуси”. Скончавшийся в 2022 году в Берлине экс-начальник минского СИЗО №1 полковник Олег Алкаев посвятил более двух десятилетий расследованию этих громких преступлений.
В случае Захаренко, Гончара и Красовского официальное расследование закончилось ничем, а в деле Завадского был установлен лишь факт похищения оператора. Сам Лукашенко в конце 1990-х — начале 2000-х всячески отмахивался от неприятной темы, цинично распуская слухи, что Гончар и Захаренко живы, здоровы и скрываются в ФРГ.
Уже во второй половине 2000-х тема похищенных политиков постепенно ушла на второй план, а затем и вовсе сошла с повестки дня. В президентских кампаниях 2006, 2010 и 2015 годов она практически не поднималась. Как и в предвыборной борьбе в 2020-м. При том что годом ранее Гаравский выступил со своими признаниями, а в Швейцарии объявили о начале расследования похищений и убийств в Беларуси.
Эту новость в Минске восприняли довольно спокойно. Власти полагали, что про судьбу Гончара, Захаренко, Красовского и Завадского в Беларуси благополучно забыли, а оппоненты режима не придавали давней теме серьезного политического значения. Сама же возможность судебного разбирательства за границей казалась маловероятной в условиях постепенного улучшения отношений между Минском и Западом.
Ситуация в корне изменилась после протестов 2020 года, когда о юридическом преследовании верхушки режима активно заговорили за пределами Беларуси.
В мае 2021-го группа немецких адвокатов обратилась от имени жертв пыток в Беларуси в Федеральную прокуратуру ФРГ с требованием возбудить дело против Лукашенко и его силовиков, подозреваемых в преступлениях против человечности.
В декабре того же года адвокат Томаш Вилиньски подал заявление против Лукашенко в Национальную прокуратуру Польши. Правитель обвинялся в геноциде и также в преступлениях против человечности. Затем в Польше, Литве и США началось расследование инцидента с принудительной посадкой в Минске лайнера Ryanair в мае 2021 года.
После полномасштабного вторжения России в Украину Европарламент и Парламентская ассамблея Совета Европы декларируют стремление создать специальный трибунал для Владимира Путина и Лукашенко.
Информация об участии последнего в организации вывоза украинских детей в Беларусь повышает вероятность, что Международный уголовный суд выдаст ордер на арест. Неприятным сюрпризом для официального Минска стал и доклад Управления верховного комиссара ООН по правам человека в марте 2023 года, в котором репрессии в Беларуси были оценены как преступления против человечности.
Реакция Лукашенко и его окружения показывает, что тема уголовного преследования для них неудобна. В Минске готовятся к плохим новостям, а главный удар ожидают из Гааги. Грядущий судебный процесс в Швейцарии действительно показывает, что европейская юстиция слов на ветер не бросает, а путь от Роршаха до Гааги может оказаться довольно коротким.
Правитель и многие силовики будут лишь злее бороться за сохранение режима
Противники Лукашенко как в Беларуси, так и за ее пределами с большим энтузиазмом воспринимают новости о расследованиях и судебных процессах против Лукашенко и его окружения. Бытует точка зрения, что это может испугать силовиков и посеять страхи в среде белорусской номенклатуры.
Процесс над Гаравским является актом справедливости и имеет особое значение для родных и близких жертв. Для Сивакова, который с 2005 года не занимает официальных постов, и для отставника Павличенко этот суд, скорее всего, не будет иметь серьезных практических последствий. А вот Шейман, который время от времени колесит по миру, выполняя щекотливые поручения Лукашенко, рискует нажить проблемы.
Для самого правителя такое развитие событий является неприятным сценарием, но не носит критического характера. Лукашенко, кажется, еще в начале 2000-х свыкся с мыслью, что окончательный уход на политическую пенсию связан для него с серьезными рисками, а значит автократ постарается сохранить контроль над властью до самой смерти.
На рядовых сотрудников силовых структур и их руководство расследования и процессы за границей вряд ли подействуют отрезвляюще. Эти люди связали свою судьбу с Лукашенко, и многие из них будут держаться за его режим до последнего.
Вряд ли им хочется повторить судьбы бывшего главы хорватской госбезопасности Здравко Мустача и его подчиненного Иосипа Перковича. В 2016 году Верховный земельный суд в Мюнхене признал их виновными в организации и подготовке убийства хорватского диссидента Степана Джурековича в баварском Вольфратсхаузене в 1983 году и приговорил к пожизненному заключению.
* * *
Таким образом, вердикт швейцарского суда не ослабит позиции правителя, а угроза последующего юридического преследования может лишь содействовать консолидации силового блока и остальной номенклатуры.
Но это не означает, что суд в Швейцарии окажется для Беларуси пустым звуком. Белорусские государственные СМИ намеренно обходят стороной неприятную тему процесса над Гаравским. Она касается одной из самых черных страниц новейшей истории Беларуси и служит для Лукашенко зловещим напоминанием: за преступлением — пусть и много лет спустя — может последовать наказание.