Вышла на свободу очередная группа политзаключенных. Если ориентироваться на сообщения СМИ, уже третья с начала июля. Как говорится, один раз — случайность, два — совпадение, три — тенденция. Чем руководствуется правитель Беларуси, выпуская осужденных “за политику” спустя четыре года после массовых протестов?
Известно, что Александр Лукашенко неохотно освобождает из неволи своих политических оппонентов. После событий 2020 года такое происходило крайне редко, но этим летом двери тюрем вдруг распахнулись для десятков человек.
В начале июля стало известно о выходе на свободу 14 или 18 (первую цифру назвал председатель Верховного суда Валентин Сукало, вторую — правозащитники) политзаключенных, включая председателя Партии БНФ Григория Костусева и Дарью Лосик. Накануне Лукашенко анонсировал освобождение “очень тяжелобольных” узников.
В августе специальным указом он выпустил 30 человек — в том числе журналистов Ксению Луцкину и Дмитрия Лукшу, профсоюзного лидера Василия Береснева.
4 сентября — очередной указ и очередные 30 освобожденных. Имена не называются, но заявляется, что это 7 женщин и 23 мужчины, большинство — “родители несовершеннолетних и малолетних детей”.
Итого 78 человек, и, похоже, это еще не конец. Ранее СМИ сообщали о возможном помиловании еще одной группы к 17 сентября, так называемому Дню народного единства. Сейчас о том же самом заявляет генеральный прокурор Андрей Швед.
Сам собой возникает вопрос: почему власти запустили конвейер освобождения людей, которые практически официально причислены к лику врагов? Тем более что другой конвейер — репрессивный — и не думает останавливаться.
Власти руководствуются не гуманизмом, а расчетом
Именно потому, что преследования продолжаются, не приходится подозревать здесь приступ гуманизма. На фоне освобождения одних политзаключенных репрессивная машина методично перемалывает других. По данным правозащитного центра “Весна”, в июле статус политических узников получило 63 человека, в августе — еще 52. Очевидно, что правозащитникам известно не обо всех случаях репрессий, какое уж тут милосердие.
Режим не ослабляет пыточную хватку и в отношении известных невольников. Буквально в эти дни родственники во всеуслышанье заявили о критическом состоянии здоровья Марии Колесниковой и Полины Шарендо-Панасюк. О том, что они болеют, известно давно. О том, что им хотя бы смягчили условия содержания, неизвестно ничего.
Гуманизм не бывает выборочным. Выборочным бывает расчет.
Расчет Лукашенко, как представляется, довольно многообразен. Есть в нем сигналы как внутренней аудитории, так и внешнему миру.
Две группы освобожденных
Эксперты, правозащитники и журналисты обратили внимание на некоторые особенности нынешнего вызволения политзаключенных. Значительную их часть можно разделить на две группы — по признаку, который опять-таки укажет не на человечность системы, а на ее циничную утилитарность.
В первой группе — тяжелобольные и, как правило, пожилые люди. 67-летний Костусев страдает онкологическим заболеванием, у Луцкиной — опухоль мозга, 74-летнему Бересневу требуется пересадка единственной почки, у 63-летней Аллы Зуевой — лейкоз, у Павла Кучинского — лимфома Ходжкина четвертой стадии, у 64-летней Ольги Стабровской — инвалидность.
С 2022 года в местах заключения умерло не менее шести политзаключенных: Витольд Ашурок, Николай Климович, Алесь Пушкин, Вадим Храсько, Игорь Ледник и Александр Кулинич. Не похоже, что власти как-то этим озаботились — ничего не слышно ни о расследованиях этих фактов, ни о либерализации в пенитенциарных учреждениях.
Вместе с тем вряд ли режим обрадовался смертям политузников. Ему невыгодны летальные исходы, так как люди с эмпатией есть и среди сторонников текущего “конституционного строя”. Уход из жизни очередного “политического” может посеять сомнения у этой части электората, что не на руку Лукашенко перед избирательной кампанией 2025 года.
Скорее это даже во вред, и, значит, таких заключенных полезнее выпустить — и заодно срубить на этом пропагандистских очков. Строгий, но справедливый национальный лидер, милующий “заблудших” под их телевизионные покаяния, — красивый образ для вечерних прайм-таймов. Недаром съемочные группы госТВ в нужные дни дежурят у ворот колоний с включенными камерами и микрофонами.
Вторая группа — люди, срок освобождения которых и так подходил. Дарье Лосик оставалось провести за решеткой около месяца, Полине Половинко — несколько недель, Тамаре Каравай — около двух месяцев, Екатерине Лев и Олегу Зыкуну — около трех, Ирине Санковской — несколько месяцев.
Досрочное освобождение этой категории граждан — объективно малая уступка со стороны власти. Сами политзаключенные наверняка это понимали, но выйти из застенков даже на неделю раньше — уже здорово. Не говоря о том, что часто в положенное время не выходят вовсе, так как режим широко практикует “продление” срока за “злостное неповиновение” по печально известной статье 411.
При нынешних порядках наказуемым “неповиновением” могут счесть и отказ “писать помилование” незадолго до выхода на волю. Аккурат такая информация у правозащитников имеется.
В этом случае Лукашенко дает совсем небольшую поблажку своим “пленникам”, зато получает неплохой “навар” — опять же образ милосердного правителя на всех экранах страны, великодушное прощение “оступившихся”, широкий жест “отца нации”.
Все эти жесты направлены прежде всего собственным сторонникам и нейтральной публике внутри Беларуси. Но очевидно, что это и послание западным политикам.
Подстелить соломку под “элегантное” продление полномочий
Эксперты давно заметили, что в Лукашенко удивительным образом уживаются две будто бы взаимоисключающие сущности. С одной стороны, он много лет противостоит “коллективному Западу”, с другой — регулярно заявляет о готовности сотрудничать с Евросоюзом, ибо соседей, мол, не выбирают. Было дело, Минск даже проповедовал стратегию “многовекторности”, выстраивая во времена главы МИД Владимира Макея конструктивный диалог с западными демократиями.
Не будем напоминать, какое мокрое место осталось от той “многовекторности” после фальсификации выборов четыре года назад, насильственного подавления мирных протестов и нескончаемых политических репрессий.
Тем не менее даже на сегодняшних руинах Минск, похоже, пытается вести с Западом некую игру. И снова-таки в любимом жанре “и нашим и вашим”.
Если речь о войне в Украине, то тут Лукашенко всецело на стороне России, но в то же время выставляет себя миротворцем чуть не в одном ряду с папой римским. Если речь о суверенной внешней политике, то в ЕС кругом “звери и безумцы”, они притесняют нас варварскими санкциями, но мы готовы взаимодействовать даже в таких условиях и всячески это демонстрируем.
По мнению ряда экспертов, освобождением политзаключенных Минск демострирует желание если не замириться с Западом, то хотя бы сблизиться на расстояние взаимной терпимости. Вернуть былые отношения, снять санкции, заново открыть границы — об этом сегодня мечтать не приходится, поезд ушел слишком далеко. А вот постараться через электоральную кампанию 2025 года вновь предстать легитимным президентом — попытка не пытка.
Как многие полагают, именно под выборы и затевается игра в освобождение политзаключенных. И действительно выход десятков людей на свободу — новость позитивная во всех отношениях. Вот только на западных политиков она не производит ожидаемого в Минске впечатления.
Страны Запада пока очень скупо комментируют “освободительные” поползновения Лукашенко. Общая тональность достоверно выражена в июльском заявлении США: этот шаг мы, безусловно, приветствуем, но призываем выпустить на свободу не малую часть, а всех несправедливо осужденных.
Нельзя исключать, что торг политзаключенными (считать, что это не торг, оснований нет) белорусские власти ведут и в непубличной плоскости. Возможно, в кулуарах им даже обещано некое символическое встречное поощрение. Так это или нет, посмотрим, как говорится, на дистанции.
В пользу такого развития событий будет говорить выход на свободу сотен людей, а не десятков. И в придачу — общее понижение градуса репрессий в стране. Ни того, ни другого сегодня не наблюдается.