“Как ни трави, оно все равно прорастает“. Сергей Будкин о новых формах существования белорусской культуры

Перевод с белорусского. Впервые опубликовано 10 ноября 2024 года в 11:36

Маховик репрессий, перемалывающий Беларусь уже пятый год, так или иначе затронул все сферы ее жизни. Можно говорить, что белорусы до сих пор “живут в 2020-м“. Репрессии стали процессом, который, видимо, кончится только тогда, когда кончится разрушительный для Беларуси режим, а значит — влияют на каждого белоруса, где бы он ни находился.

Одной из сфер, которая сильно изменилась и продолжает меняться под давлением репрессий и пропаганды, стала культура. О ее состоянии в стране и за рубежом, утраченные шансы и новые возможности “Позірк” поговорил с руководителем Белорусской рады культуры, создателем проектов TuzinFM.by и “НЕрасстраляныя” Сергеем Будкиным.

“В плане цензуры все отброшено вообще в средневековье”

— Какой музыкой сейчас можно безопасно заниматься в Беларуси — только тем, что делает невестка Лукашенко Анна Селук? Может ли создаваться еще что-то, кроме идеологизированного, пропагандистского?

— Да, может показаться, что в Беларуси ничего не происходит, не пишутся песни, сценарии для спектаклей, стихи, но это совсем не так. Несмотря ни на что, даже в таких обстоятельствах люди чем-то вдохновляются, рефлексируют, и это не отнимешь, не запретишь, не закроешь.

Другое дело, каким образом это презентуется, становится публичным. И вот здесь уже ситуация рождает различные формы и форматы творческого существования. Поэтому мы имеем дело с квартирниками, какими-то подпольными релизами, работой вообще “в стол”, которая пока не показывается. Но генеральная мысль в том, что культурная жизнь в Беларуси продолжается, и даже то, что немножко на виду (ведь кто ищет, тот может это найти), — есть. И живые концерты, и реальные альбомы, и какие-то события, где соединяются музыка и литература, музыка и кино, и т.д.

— Как вы можете оценить положение людей культуры — тех, что остались в Беларуси и работают непублично, и тех, кто выехал и работает в эмиграции?

— Я сторонник не проводить разделительную линию между творческими людьми по некоему географическому признаку, так как мы все равно рассматриваем процессы в общем белорусском культурном поле. Просто те, кто остается в Беларуси, находятся в одних условиях существования, те, кто выехал, — в других.

Конечно, это общая ситуация переориентации, поиска себя в новых обстоятельствах. Вызов в плане того, оставаться ли в профессии. В случае тех, кто за рубежом, это, безусловно, конкуренция, проблемы с интеграцией… Многие к этому просто не были готовы. А сейчас мы поставлены в условия фактически с нуля заявлять о себе в той или иной сфере, обнулив социальный капитал. Вчера ты играл в большом зале, мог собрать его в любом городе, а сегодня — в баре на пять человек. Такая ситуация очень печальная, но в то же время она опять же толкает к поиску новых форматов существования как внутри Беларуси, так и вне ее.

Что касается именно условий вне Беларуси, то это как раз какие-то коллаборации: люди из одной сферы знакомятся уже в результате этих обстоятельств.

Важно, что белорусы внутри Беларуси и из-за рубежа объединяются в совместных проектах. Мне кажется, что результаты этого мы увидим на расстоянии: должно пройти какое-то время, чтобы мы поняли это точнее.

Но то, что белорусскую культурную ситуацию вынесло на абсолютно другой уровень, — это безусловно. Я здесь оптимист: я бы не говорил, что ситуация отброшена куда-то на десятилетия, хотя в плане цензуры, конечно, все отброшено вообще в средневековье.

Тем не менее это дает повод нынешнее время провести с наибольшей пользой. Потому что образуются новые объединения, различные институции, центры силы. Надеюсь на появление института продвижения белорусской музыки. Уже появились белорусская независимая киноакадемия, институт книги, институт театра. Если смотреть позитивно, то идут довольно интересные процессы, которые, безусловно, будут на пользу всей нашей культуре. Вывод пока трудно сделать, здесь пока многоточие.

“Артисты, высказавшие антивоенную позицию, понимают, что путь в Беларусь закрыт”

— Как сегодня выглядит цензура в Беларуси? Существуют ли официальные “черные списки“, как когда-то?

— Я исследую эту тему уже почти 30 лет. Как организатор неоднократно сталкивался с этим, но никогда никто официально не подтвердит существование таких списков. Если они и существуют, то имеют скорее рекомендательный характер. Никто не хочет ставить под этим подписи или легализовать, так как понимают, что это в любом случае нарушение Конституции и на будущее — вписывание себя в историю цензурирования.

Но, безусловно, такие списки всегда были и будут при нынешнем режиме. Вопрос в их актуализации. Сейчас неизвестно, через сколько сканеров это пропускается.

Есть самоцензура со стороны организаторов: они уже точно знают, кого следует подавать на гастрольное свидетельство, а кого нет. Есть цензура среди непосредственно артистов, которые понимают, могут ли выйти в свет со своим произведением, спектаклем, концертом. Есть цензура непосредственно идеологическая, которая может разделяться на несколько уровней.

Есть и дополнительная цензура, что является относительно новым явлением, хотя проявления были и раньше. Это когда организатор прошел все предыдущие круги цензуры, но есть большая вероятность, что во время презентации, за несколько минут до нее либо на следующий день, все может быть свернуто или отцензурировано еще больше. Нет абсолютно никаких правил игры.

Я, например, когда был активным организатором концертов, по крайней мере эти правила понимал. Знал, кого можно пускать на сцену, а кого — нет. Но сейчас этих правил нет, либо они меняются очень быстро и за ними трудно уследить. Ничего нового по сравнению с прежними временами, только стало жестче и хаотичнее.

— Существует также цензура (или самоцензура вследствие санкций) и в отношении зарубежных артистов. Получается, единственное, что могут позволить себе в смысле культуры белорусы — это российские поп-звезды, большинство которых поддерживают войну и издают не самый качественный контент. Мы имеем исключительно российскую творческую среду. Не может ли это плохо повлиять на вкусы людей?

— Чтобы оценить ситуацию, можно зайти на сайт kvitki.by — там четко видно, что происходит в индустрии развлечений и концертной сфере.

В 2021 году, когда в Беларусь еще ездили иностранные и российские артисты, занимавшие однозначную позицию относительно режимов Путина и Лукашенко, уже был спор об этом. С одной стороны артисты, которые приезжают в Беларусь, могут рассматриваться как те, кто поддерживает режим. С другой стороны, артисты, имеющие “вольный дух”, могут подпитать тех, кто в Беларуси, так как там остается немыслимое количество людей, которые разделяют эти идеалы, демократические ценности и т.д.

На этот вопрос никогда не будет правильного ответа. Если заглянуть в историю, можем ли мы упрекнуть The Rolling Stones за концерт в коммунистической Варшаве в 1967 году? Или это было свидетельством того, что они поддерживают империю, что они сталинисты, сторонники коммунизма? Это довольно манипулятивно можно трактовать со всех сторон. И, безусловно, все артисты, которые высказали антивоенную позицию, теперь понимают, что путь в Беларусь для них закрыт.

Относительно публики, которая осталась, то если люди имеют свой вкус, то попытаются его сохранить, а тем, кто имеет плохой вкус, трудно помочь, так как они бы и так не пошли на что-то осмысленное даже бесплатно. Сложная тема…

Людям в Беларуси не хватает каких-то событий вживую, и компенсировать это онлайн-трансляциями непросто. Поэтому стоит ширить образовательные программы, нетворкинг, чтобы белорусы могли выехать хотя бы на какое-то время, глотнуть воздух, получить вдохновение и вернуться более мотивированными на дальнейшую работу.

“Белорусы ожили на новых местах за рубежом”

— Как бы вы оценили положение творческих людей в эмиграции? Какие видите тенденции?

— Это было бы интересно замерять и исследовать каждый год, потому что ситуация стремительно меняется. Из того, что видно за последние три года: в 2021 году мы констатировали полный разгром культурного сектора, уничтожение национального театра, приостановление всех созидательных процессов, ликвидацию культурных организаций. Но через год-два белорусы ожили на новых местах за рубежом.

Сектор восстановился сам, и уже в прошлом году насчитывалось около 200 новых культурных организаций, созданных белорусами в Беларуси и за ее пределами.

Те, кого ликвидировали, переехали и переосновались. Таких примеров много. Те, кто остался, перешли в другие формы существования.

Эта способность к самовосстановлению присуща нашим людям, и она очень вдохновляет. Мы видим, что в Польше создались и пересоздались целые бренды — и в книгоиздании, и в фестивальном движении. Есть пятерка крупных фестивалей, которые ориентированы не только на белорусов, но и на знакомство поляков с белорусами. С театральным движением купаловцы справляются. Хотя сложно из формата национального театра перейти на формат театра “на коленке”.

Эти наблюдения показывают: как ты это ни трави, как ни закатывай, запрещай и уничтожай, — оно все равно прорастает, потому что это живое. Культура появляется не из директивы, а из души. Пока людям хочется бороться за себя в профессии, высказываться дальше, искать какие-то пути для самореализации — мы будем свидетелями многих интересных и ярких проектов. Которые без 2020 года, может, и не появились бы.

— То есть — прогноз позитивный?

— Я стараюсь придерживаться этой позиции, хотя обратная сторона этого всего — наверное, нищета. Люди выброшены, неподготовлены, перед ними стоят вопросы легализации, квартирные вопросы, и это влияет на все. Но я пытаюсь смотреть на это позитивно, и сами люди подтверждают делами, что даже без государства и большой поддержки, за те деньги, за которые кто-то не поднимется со стула, можно сделать шикарные вещи.

“Монетизирует тот, кого слушают”

— А что будет с культурным слоем в Беларуси, если режим останется?

— Перед нами есть пример той же Польши, которая более полутора веков не имела государства, но люди сохранили культуру и язык. У нас прошло только четыре года, по сравнению с этим ситуация не такая тяжелая и плохая.

Все зависит от каждого. Каждый индивидуально может внести вклад, чтобы сохранить культуру, передать ее, напевая детям белорусские песни, покупая до сих пор доступные в продаже белорусские книжки, альбомы и т.д.

— Как сегодня выглядит белорусский артист, как строится его творческая деятельность?

— Можно разделить артистов условно на три категории. Первая: работают исключительно на свою аудиторию, сформировавшуюся за рубежом — диаспоральную среду, и им этого хватает, они не претендуют на нечто большее.

Вторая категория: те, кто, имея в виду белорусскую аудиторию как свой фундамент, пытаются ее расширить за счет русско-, украинско- и иногда польскоязычной. Они пытаются создавать песни на этих языках или сотрудничать с артистами из этих стран.

Третья категория работает исключительно на западный рынок и никак не позиционирует себя как белорусские артисты, они имеют более широкую аудиторию. Каждый из этих путей имеет смысл.

— Недавно музыкант Александр Помидоров заболел и был вынужден обращаться за помощью к соотечественникам. Как белорусские артисты сегодня монетизируют свое творчество (кроме концертов), почему иногда не могут ”позволить“ себе поболеть, а чтобы обеспечить свою жизнь — должны подрабатывать?

— Монетизирует тот, кого слушают и кто получает от прослушиваний авторское роялти. Количество прослушиваний можно увидеть на площадках вроде Spotify, и это соответствует коммерческой картине.

По монетизации концертов, за исключением Макса Коржа или “Молчат дома”, не много примеров, когда это основной или один из основных видов прибыли артиста.

Подработки — не уникальная ситуация. Если взять почти любую европейскую страну, ситуация там будет примерно такая же. Потому что есть артисты коммерчески успешные, есть андеграунд, который не может жить своим творчеством или живет очень скромно, если это жизненная позиция и выбор. Довольно значительная часть артистов, музыкантов, режиссеров занимаются творчеством вместе или параллельно с основной работой. В этом нет ничего удивительного, не все могут зарабатывать исключительно творческим делом.

Справка “Позірку”:

По данным Белорусского ПЕНа, на 31 октября 2024 года в неволе находилось не менее 168 деятелей культуры.

Власти пытаются вычеркнуть “вражеских“ артистов из медиаполя: например, в сентябре по требованию прокуратуры Гомельской области песни группы Tor Band были удалены из приложения “Яндекс Музыка”. В 2022 году произведения группы были признаны “экстремистскими материалами”.

31 октября 2023 года Гомельский областной суд приговорил вокалиста и гитариста Tor Band Дмитрия Головача к 9 годам лишения свободы в условиях усиленного режима, ударника Евгения Бурло — к 8, бас-гитариста Андрея Яремчика — к 7,5.

Ранее от политического преследования пострадали группы Litesound (участники конкурса “Евровидение-2012“), Krumkač, Irdorath и др.

За 2023 год было зафиксировано 1.097 нарушений в отношении 605 деятелей культуры.

13 октября министр культуры Анатолий Маркевич, назначенный на должность в ноябре 2020 года без опыта работы в этой сфере, заявил об искоренении в ней “деструктивных элементов”. “Сегодня все мы — бойцы культурного фронта, мобилизованные на духовную битву за Беларусь. Время выбрало нас. От министра до заведующего клубом и сельского библиотекаря зависит успех в борьбе за умы и души сограждан”, — цитировали чиновника госСМИ.

По утверждению главы Минкульта, “очистившись от деструктивных элементов”, культурное сообщество “сосредоточило усилия на решении главной задачи — воспитании достойных граждан и патриотов”.

См. также:

Сергей Будкин: Режим надеется одной бумажкой уничтожить белорусскую музыку