Белорусская власть, едва допив новогодний бокал шампанского, бодро включилась в электоральную кампанию. Проблема в том, что для этой кампании сложно подобрать идею — большое начальство, по сути, ничего не может предложить народу. Про “сильную и процветающую Беларусь“, учитывая реалии, как-то неловко и говорить. Поэтому решили достать из архивов старые, проверенные временем лозунги. Например, о “справедливых ценах“.
Проведя очередные кадровые перестановки и отправив изрядно примелькавшихся в публичном поле чиновников на теплые дипломатические должности, Александр Лукашенко наделил свежих членов Совета министров задачей совершенствовать систему ценообразования.
Тема, прямо скажем, не новая, хотя в условиях многомесячного директивного контроля за ростом цен — вполне актуальная.
Однако за этой показной заботой о кошельке избирателя скрывается тревожная картина. Многие секторы экономики, будучи под удушающей опекой государства, еле держатся на плаву. А ножницы цен на ключевые товары в Беларуси и соседних странах грозят и вовсе обернуться катастрофой. Белорусские товары все чаще утекают туда, где на них можно заработать больше, а это, в свою очередь, угрожает пустыми полками в отечественных магазинах.
Сделай то, не знаю что
Вчитываясь в свежие заявления белорусских топ-чиновников о создании справедливой и при этом саморегулирующейся системы ценообразования, поневоле думаешь, что праздники они провели весело. В чиновничьих высказываниях не просто отсутствует какое-либо видение будущих изменений — не прослеживается даже понимание сути вопроса.
Вот, например, Лукашенко, будучи в храме на православное Рождество, заявляет, что регулировать цены не собирается, ведь это невозможно в рыночной экономике. Но тогда возникает резонный вопрос: чем занимались белорусские ведомства, контролируя цены все эти годы?
Далее, тот же Лукашенко, назначая 14 января Артура Карповича главой Министерства антимонопольного регулирования и торговли (МАРТ), вдруг заявляет: “Ваша задача — изучить опыт советской торговли и сделать все, чтобы на прилавках был ассортиментный перечень товаров“.
И Карпович — а что еще остается — принялся восхвалять советскую торговлю с телеэкрана, уверяя, что она была насыщена товарами собственного производства, отличалась стабильными ценами вне зависимости от регионов, а ее лучшей рекламой были улыбчивые продавцы.
На самом деле торговля времен СССР у многих людей старшего поколения ассоциируется прежде всего с дефицитом (изнанка “стабильных цен“!), талонами, очередями, блатом и хамством продавцов (“Вас много, а я одна“).
Возврат к таким реалиям вряд ли восхитит население.
А уж инвесторы как будут рады!
Белорусская система ценообразования должна быть справедливой, рефреном твердит в последнее время Лукашенко. Звучит красиво, но вот реализация идеи вызывает стойкое ощущение, что справедливость трактуется весьма специфически, если не сказать избирательно.
Государство в этой логике, конечно, вмешивается в ценообразование, но исключительно для того, чтобы система в будущем стала “саморегулирующейся“. То есть сначала регулировать, чтобы потом не регулировать.
Теперь, заявляют, промышленным и сельскохозяйственным предприятиям государство не будет указывать цены. Ну, почти не будет. Потому что, как оказалось, власти все равно намерены “контролировать и направлять“ даже частные предприятия. То есть для них “ценовая справедливость“ оборачивается как раз таки вопиющей несправедливостью.
Не забыли и про прибыль. Зарабатывать можно, но карманы набивать нельзя. А вдобавок “то, что заработано, должно оставаться в Беларуси“, подчеркивает Лукашенко. И вопрошает: “Почему мы должны на кого-то работать?“ Что ж, замечательный лозунг для привлечения иностранных инвесторов.
“Достойный уровень рентабельности“ определит МАРТ?
В начале года МАРТ в лице своего тогдашнего руководителя Алексея Богданова объявил, что наготове не один, не два, а сразу три варианта трансформации механизма ценового регулирования. И, что самое интересное, применять, возможно, будут несколько сразу.
В трактовке чиновников идея ценового контроля, по большому счету, проста: максимальная прозрачность структуры себестоимости и наценок на всех этапах, от производства до появления товара на прилавке или после пересечения границы Беларуси в случае импорта.
Чиновники считают, что благодаря этому станет как на ладони видно, сколько посредников участвует в цепочке и какие надбавки они накручивают. Причем в идеале все должно работать едва ли не в режиме реального времени и, разумеется, быть автоматизированным.
Бизнес же, мол, к ценовому контролю привык. “…В целом никто не разорился и с рынка, по большому счету, не ушел, кроме недобросовестных и ненужных посредников,“ — заявлял в бытность министром Богданов (ныне — посол Беларуси в Казахстане).
Система ценообразования, в представлении чиновников МАРТ, должна учитывать два ключевых аспекта: прогнозируемую инфляцию и достойный уровень рентабельности для производителей и торговцев. Вот только “достойная“ рентабельность, кажется, тоже будет определяться на госуровне.
Плюс возникает закономерный вопрос: а как быть с реальностью, которая может не вписаться в такие прогнозы? Но, похоже, ответ на это у чиновников один: если реальность не совпадает с планами, тем хуже для нее.
Железная рука авторитаризма против “невидимой руки рынка“
За всей этой красивой риторикой о “справедливом ценообразовании“ явно проглядывает давняя мечта белорусских чиновников вернуть дух советской плановой экономики.
Идея проста: мол, все тогда было хорошо, просто не хватало средств автоматизации, чтобы рассчитать “правильные“ цены и сбалансировать рынок. Но теперь, в эпоху информационных технологий, попытка номер два должна стать успешной. Ну или хотя бы выглядеть убедительно.
Как видим, чиновники считают, что такая система поможет установить некую шкалу “достойности рентабельности“ для каждого звена производства и торговли. И это, по всей видимости, могло бы стать не только экономическим инструментом, но и уникальным белорусским вкладом в теорию рыночной экономики. Такой своеобразный отечественный вариант “невидимой руки рынка“, которая в местных реалиях, кажется, избавится от определенной степени невидимости, а то и вовсе обретет вполне осязаемые знакомые черты.
Однако реальная причина, по которой такая система никогда не заработает в полной мере, проста: она требует прозрачности и игры по правилам для всех, включая самих чиновников.
А вот тут-то и кроется главный парадокс. В стране, где “иногда не до законов“, выстроить систему, которая действительно справедлива и законна, — задача невыполнимая. Белорусская бюрократия не привыкла жить при честных и равных правилах. Даже если эти правила будут придуманы ею самой.