Впервые опубликовано на белорусскоязычной версии “Позірку“ 13 апреля 2025 года в 12:27

Лидский бард и общественный активист Сергей Черняк, который пел сначала на юбилеях белорусских поэтов, а в 2020 году на улицах родного города вместе с протестующими, после долгой истории преследования выехал из Беларуси оказался в польской Познани.

“Позірк“ обстоятельно поговорил с Сергеем Черняком о белорусском возрождении, 2020 годе в Лиде, роли в этих событиях Витольда Ашурка, каково это было — уехать из Беларуси, есть ли планы вернуться на родину. А также — о работе на восточногерманского правопопулистского политика Йорга Дорнау, чья белорусская фирма “Цыбулька-Бел”, подозреваемая в использовании работы политзаключенных, в конце марта 2025 года попала под санкции Евросоюза.

”Тогда нам власть не мешала“

— Чем ты занимался на родине?

— Я работал предпринимателем. Оказывал услуги населению. Фотографировал, делал копии, распечатывал бумаги.

С конца 1980-х в белорусском движении. Приехал выпускник театрально-художественного института (ныне Белорусская государственная академия искусств. — “Позірк”.) Олег Устинович, который был в ”Толоке“. Нашли соратников, организовали историко-культурную общину “Рунь”, которую в 1988 году зарегистрировали. Нам дали комнату, и там мы каждый четверг собирались.

Так было до 1990 года. Мы многое успели за эти три года. А потом начались выборы в Верховный Совет, и пришли люди, интересовавшиеся политикой, предприниматели. А у нас все-таки была историко-культурная направленность. Объединение стало центром белорусской общественной жизни.

Это сегодня я могу сказать, что в оппозиции власти — весь белорусский народ. В вынужденной оппозиции, так как власть имеет явный антинациональный характер. Но так произошло только с приходом Лукашенко. А тогда нам власть не мешала.

После первого съезда БНФ нам тот же стройтрест предоставил бесплатно помещение, где делегаты от Лиды могли встретиться с людьми, которых приходил полный зал. К нам приходил первый секретарь горкома партии Домаш (Семен Домаш, будущий председатель Гродненского облисполкома, будущий участник президентских выборов 2001 года, который снялся в пользу профсоюзного лидера Владимира Гончарика; умер в 2019 году. — “Позірк”.). Я был удивлен: у тебя же три тысячи коммунистов в Лиде, а приходишь к нам, которых около десятка, и разговариваешь.

Короче, все, о чем мы мечтали — о государственности белорусского языка, о национальной символике, о безъядерном статусе Беларуси (а мы участвовали в акциях “За безъядерную Беларусь!“), ее независимости — мы получили. Потом это было утрачено, но это уже и другая история.

Тогда я начал писать песни для мероприятий. Первый заказ пришел от нашей подруги, учительницы истории, которая проводила мероприятие к юбилею Франтишка Богушевича (в 1990-м было 150 лет со дня рождения. — “Позірк”.). Она сказала: ”Ты же играешь на гитаре, тогда пиши“. Написал три песни, одну из которых исполняют и сегодня. Это стишок из учебника “Ахвяра“ (“Жертва“. — “Позірк“.) (“Маліся ж, бабулька, да Бога…“).

Потом были юбилеи Купалы, Коласа, Богдановича… И до последнего времени я занимался тем, что украшал музыкой мероприятия, которые широко проводились Обществом белорусского языка. Ведь Лиду в качестве места проживания в 1994 году выбрал военный пенсионер подполковник Станислав Судник. Сюда он перенес газету ”Наше слово“, которую уже не могли выпускать минчане. Он стал издавать краеведческий журнал “Лідскі летапісец“, литературный альманах ”Ад лідскіх муроў“.

Вот так мы с ним сотрудничали, он поручал мне писать песни. Так появились песни на стихи нашей известной землячки Кристины Лялько, Ларисы Гениюш.

К нам приезжал Михась Скобла, исследователь ее творчества и земляк. Так и жили.

“Ведомственная инструкция — издеваться над людьми”

— А в 2020 году я уже пел на площади — 9-го [августа], в воскресенье, вечером. Потом — возле памятника Франциску Скорине, который открывали [в 1993 году] с участием [председателя Верховного Совета] Станислава Шушкевича (приглашали даже [бывшего премьер-министра Великобритании] Маргарет Тэтчер, она прислала извинения, что не сможет приехать.). За то, что праздновал там в первое воскресенье сентября День белорусской письменности и печати, получил от государства первую ”премию“ (штраф. — “Позірк”.) в размере 20 базовых (тогда 540 рублей. — “Позірк”.).

На ”сутки“ меня в первый раз отправили в 2021 году, второй раз — в 2023-м, третий — в 2024-м. Слава богу, что политических держали в одной камере, можно было поговорить с хорошими людьми. Приходили к выводу, что до 2025 года лучше не будет.

После каждой отсидки друзья говорили: уезжай, что ты там ждешь? Ну а я ждал, ждал… С очередных “суток“ вышел 4 января 2024 года, а 15 февраля меня опять забрали, и тогда друзья сказали: “Руки в ноги!“ Помогли сделать рабочую визу — и вот я здесь оказался, в Польше, в Познани. И так удачно: земляки меня приняли, познакомился со “змагарамі”, “обосновался“ на различных мероприятиях.

Свои “сутки“ я воспринимаю как пионерский лагерь. Что там две недели, туда-сюда, это даже не месяцы. Хотя все равно неприятно там, неуютно. Я смеялся, когда был на “сутках” в третий раз, а люди попадали впервые и удивлялись бесчеловечному отношению: “Даже собакам дерюжку бросают, а нам что, на полу спать?”

Это же все инструкция, а не придумка наших местных милиционеров. Ведомственная инструкция — издеваться над людьми. Нас, административщиков, в наручники заковывали. Это же ненормально. Представьте себе, например, человек не пробил талончик, а его сразу на пол и руки в наручники. Губопиковцы знали же, что идут задерживать по административной статье, а протокол задержания был, как у террориста.

“В 2020 году все голосовали за уход Лукашенко: и “вертикальщики”, и силовики, и пенсионеры“

— Расскажи о 2020 годе в Лиде. Что было примечательного? Ты же, наверное, следил, что было в других городах?

— 2020 год у нас начался со сбора подписей за [Светлану] Тихановскую. Сейчас число не скажу, когда они приехали, но в центре города, возле скульптуры льва с гербом города они поставили четыре палатки и собирали подписи. Это было в воскресенье.

И вот мы собрались все, длинные очереди были до каждого палатки, можно сказать, на целый квартал. Через дорогу еще стояли за [Валерия] Цепкало, там очереди не было. За [Виктора] Бабарико немножко постояли, но тоже очереди не было. У одной из палаток было изображение женщины, вырезанное из картонки, это была жена Сергея Тихановского, которого на тот момент уже посадили. Люди, имея право поставить подпись за кандидата, пришли законно его реализовать.

Где-то в 12 часов приехали из Березовки ребята и Витольд Ашурок (активист, политзаключенный, который в 2021 году умер в тюрьме при странных обстоятельствах, отбывая пятилетний срок заключения. — “Позірк”.), который поднял бело-красно-белый флаг возле льва. И толпа сразу превратилась в народ. Уже кто здесь стоит? Белорусы!

Около двух часов дня начался маленький дождик, который стал усиливаться. И я говорил людям: вот там есть палатки, где очередь меньше. На что люди отвечали: ”Мы не спешим“.

То была демонстрация, что эта власть, этот президент нас уже не устраивает. В 2020 году все мы голосовали за изменения, за уход Лукашенко. И “вертикальщики“, и силовики, и пенсионеры — все говорили ему: “У-хо-ди!”

Голосовали настолько дружно, что все думали: ему конец. Но гарант Россия сказала: “Не волнуйтесь, Александр Григорьевич“. И наши силовики понимали, что драку с россиянами-силовиками не выдержат, и потому, что называется, сдулись.

Единственное, слава богу, приятно, что из Лиды был, как Высоцкий пел, ”один, который не стрелял“. В нашей милиции нашелся подполковник [Юрий] Махнач (рассказал об избиении людей и уехал из Беларуси, позже был заочно осужден на 15 лет лишения свободы. — “Позірк”.), нашелся лидский парень, который из прокуратуры в Гродно уволился — были люди, которым совесть не позволила участвовать в силовом удержании власти.

“Вот мы, полудурки, и управляем”

— Известно, что были сильные наблюдатели, которые, несмотря на все сложности, делали свою работу. У некоторых участков, например возле школы, люди ждали результатов выборов и не могли дождаться. Вышел сторож и говорит: “А что вы их ждете? Они через черный ход уже уехали“. И люди начали собираться в центре, чтобы спросить у власти, как мы проголосовали.

Жители Лиды договорились встретиться на площади Ленина в семь часов вечера. Десятки, потом сотни, потом тысячи людей. Силовики уже приехали, но ждали гродненских, спецназ или ОМОН. Когда те приехали, начали уже задерживать людей. Оказалось, что ставить вопрос, как мы проголосовали, — незаконно. Вбросил бумажку [в урну] и иди домой, тебе скажут.

Нам не сказали и через десять дней, как мы проголосовали. И когда мы попали на прием к “мэру” Сергею Ложечнику (председатель Лидского райисполкома в 2019-2024 годах, сейчас генеральный директор Белорусской национальной биотехнологической корпорации. — “Позірк”.), он сказал: “А я не в курсе. Это спрашивайте в избирательной комиссии“. Я спрашиваю: “А вы верите, что он набрал 80%?“ Тот не дурак, улыбнулся только и промолчал.

Хорошо сказал другой местный “вертикальщик“: “Знаешь, дураков во власть не берут, а умные сами не идут. Вот мы, полудурки, и управляем“. Так что это настоящие полудурки, которые не знают что делают, но думают, что выигрывают эту “лотерею”.

В ту послевыборную ночь был задержан 21 человек, и вечером понедельника (10 августа. — “Позірк”.) после работы к белому дому (здание райисполкома. — “Позірк”.) пришли снова люди. “Как мы проголосовали?“ — спрашивают. В “газельках” сидели мужики, вроде омоновцы. Потом приехало два автобуса солдатиков, таких меленьких, у них начальник на голову выше. И палками начали нас разгонять. Таким был ответ власти на наш вопрос.

А во вторник были уже не палки, а стрельба. Власть плакала, что молодежь разобрала плитку возле герба Лиды и такой ущерб был сильный, аж 160 рублей. И за это переживала власть, особенно [Инесса] Белуш, председатель райсовета (с 2014 года; бывший консультант идеологической комиссии Лидского райкома КПБ. — “Позірк”.), выступала: как так? Граждан не жалко, неважно, что избивали, глаз травмировали молодому человеку палкой, легкие пробили. Пожалела плитку на 160 рублей. За 160 рублей, конечно, глаз не вставишь.

Власть так плакала, так жалела: такой наш город хороший был, а что же вы, люди, недовольны? Ну так, бляха-муха, вы же написали Конституцию, согласно которой мы имеем право голосовать и здесь управляем (имеется в виду ст. 3: “Единственным источником государственной власти (…) является народ”. — “Позірк”.). Это же ваша Конституция, 1996 года, переписанная. Не мы же ее писали. Помните, на деревне в туалете вместо бумаги на гвоздике книжки висели? Вот и Конституция только ради того, ”чтобы была“. Настоящее европейское государство стало колхозом.

“Те, кто был за Беларусь, и остались за Беларусь”

— Сохранился ли еще этот запал с 2020-го? Что там происходит с лидскими активистами?

— Сейчас у сторонников Лукашенко и стабильности когнитивный диссонанс: мы победили, ура-ура, мы все делаем правильно, но почему все так плохо? Потому что все они хотят в их понимании добра, но факты и до их ушей доходят, какое добро они сделали. Вот, например, посадили мать троих детей. Или люди уезжают.

Единственный, у кого нет диссонанса, мне кажется, это ГУБОПиК. Потому что на планерках им каждую неделю говорят, что на них страна держится, спасибо героям. Ну, а остальные, которые хоть немножко думают, видят, что что-то не так. Почему пользоваться белорусским языком — это преступление?

Те, кто был за Беларусь, и остались за Беларусь. Не все уже верят в победу, ведь хочется же, чтобы получилось сразу. Но все равно у нас есть любовь к Родине, а у них что? У них нет любви, у них желание тихо жить, спокойно. Но им что-то подсказывает, что милиционерам цветы уже никто дарить не будет, как в 2020 году. Мы живем надеждой, а они на что надеются, не знаю.

Милиционеры хвалились, что им до пенсии осталось кому год, кому полтора, счастливы, что скоро уйдут. Они понимают, что чем-то гадким занимаются, так как задерживают не воров, не алкашей, не хулиганов, а простых людей. За что? За “лайк“.

Настроение подавленное, но как только пахан нашего “президента” не будет иметь силы, то кто его будет защищать? Лукашенко за Путина, потому что тот ему платит, а милиционеры за Лукашенко, пока им платит он. А если нет, то сразу все они хотят быть европейцами, сесть за руль этой фуры и ездить по Европе. Поэтому идейно они не сильны.

“Генерала нам не хватило для победы, но армия есть“

— Что тебе лично дал протест в 2020 году? Какое-то понимание, знакомства? Возможно, что-то дали “сутки”. Есть ли что вспомнить?

— Во-первых, это 10 августа 2020 года, когда стояли в надежде, что власть скажет: “Как же, лидчане проголосовали”. И когда был первый автозак в Лиде и попытались одного мальчика забрать, люди его от ”зеленых“ вернули. И я услышал, как лидчане скандировали: “Это наш город!“ Вот это и есть демократия, когда ответственность на себя берут люди.

Если я не отвечаю ни за что, то я раб — хозяин отвечает. А если я отвечаю, то я тут хозяин. И поэтому это была заявка, что в Лиде есть люди, готовые взять на себя ответственность. Им не нужен председатель колхоза, который будет назначать бригадиров. По всей стране люди показали, что могут без всяких политических лидеров объединяться.

Да, генерала нам не хватило для победы, но армия есть. Армия, которая готова была сражаться. 17 сентября 1590 года Лида получила магдебургское право, и спустя столетия лидчане сказали, что они могут самостоятельно решать свои проблемы. У нас производство в семи отраслях промышленности, короче, имеем на что жить.

Люди готовы взять ответственность на себя, потому что демократия — это не на один день и не на два, и не на три. Это — навсегда.

…А потом была среда, 12 августа, когда женщины в белом вышли в 12 часов в Минске. А в 14 — в Лиде. И у меня есть желание, чтобы этот день стал официальным праздником женщин Беларуси. Потому что в этой революции 2020 года женщины сыграли очень важную роль.

В субботу, 15-го, уже людей выпустили. Короче, солидарность. Незнакомые люди улыбались друг другу, собирались каждый вечер. Менты себе, мы себе. Они в матюгальник кричали, Мы ходили, нас, наверное, снимали на видеокамеру и по сей день судят за 2020 год.

Короче, власть испугалась, и, знаете, как в том сериале, кажется, сказал бы ты правду и не было бы беды. Но нет, они все больше и больше [давили]. Я говорил этому Ложечнику: ”Я хочу, чтобы у вас крови на руках не было“. Он говорит: “И я хочу“. Но так получилось, что власть сказала: Витольд Ашурок — преступник. Ашурок, который не призывал к каким-то силовым действиям, просто стоял вместе с людьми. Оказывается, воспользоваться своими правами, спросить, как мы проголосовали — это преступление.

“Капли крови от убийства Ашурка попали и на лидскую власть“

— И так получилось, что капли крови от убийства — хотя Ашурок был убит в шкловской колонии — попали и на эту, лидскую власть. И на этого прокурора. И на этого судью. Который сказал: сжечь удостоверение член Партии БНФ, национальные символы. Это — борьба против всего нашего, белорусского. Они на своих высотках вешают свои флаги. Ну, пусть порадуются, но что-то в них радости нет. В 2020 году радости у них тоже не было.

Хотя этот ГУБОПиК, который меня задерживал, смотрел на меня победно, поэтому и говорю, что у них никакого диссонанса нет. “Знаете, за что вас задержали?“ — “Знаю. За то, что белорус“. А наш лидский омоновец так удивленно обернулся: “Так же ж живет Беларусь!“ Я смотрю в глаза тому “губопику“ и говорю: “Я вас, ребята, понимаю. “Терминатор-1“ хотел убить мальчика, а “Терминатор-2″ хотел его спасти“. Он сказал: “Мордой вниз!“ Мне в наручники руки заковали, согнули меня. И когда меня привели уже в РОВД, этот губопиковец, бросая ментам мои скриншоты, говорит: “Верещал, как свинья, “Жыве Беларусь!”.

Короче, все эти идейные закалки не слишком крепкие. Держатся, но стены Иерихона от одних песен развалились, так что и они развалятся — от песен. Это только они могут беззащитных бить. Неприятно говорить о них.

— Расскажи, как ты играл под тюрьмой для Витольда Ашурка. Это очень интересная история, которую, кажется, мало кто знает.

— У Витольда в 2020 году был юбилей, 50 лет. И очень хотелось как-то его поздравить. В Лиде ЦИП (Центр изоляции правонарушителей. — “Позірк”.) стоит во дворе среди пятиэтажек. У меня была колонка такая хорошая, с 15-ваттным динамиком. Я скачал песни: ”Тры чарапахі“, популярную у нас Niech Żyję Wolność, потом о Немане что-то, ведь Витольд березовский, а там Неман течет.

Я успел пять песен прокрутить, а звук был великолепный, очень громко. Он отражался на фасадах, и не было понятно, откуда идет. Витольд сидел вместе с братом Андреем, которого отпустили раньше. Он сказал: ”Мы слышали“. И в тюремном дневнике записал.

И когда уже приехала гаишная машина, то мы быстренько остановились. Хотя и стояли на улице, не задержали, мы успели поздравить.

Потом девушки передали ему тортик, а вечером сделали салют. И уже салютующих задержали, и ночевали они в отделении.

— Было ли страшно, когда ты стоял там с этой колонкой?

— Желание поздравить его было больше страха. Я очень-очень хотел, и боженька мне помог, потому что у меня машина сломана была, а тут боженька послал мне человека. Я говорю: “Поздравим Витольда?” — “Хорошо”. Вот и все. Мы съездили за колонкой и поздравили.

Витольда белорусы уважают, и теперь на его могилу когда люди едут поклониться, то маршруты меняют. Это же была первая звезда, верная Беларуси вплоть до смерти.

”Зафрахтовал” этот самый немец“

— Расскажи, как отбывают ”сутки“ в Лиде, и об этой громкой историю с луком.

— С 2023 года начали “тунеядцы”, “проститутки”, “наркоманы” не просто сидеть, но еще и работать. Началось это с городской свалки, потом ”зафрахтовал“ нас этот самый немец из “Цыбулька-Бел“, который почему-то в своей декларации, будучи политической личностью в Германии, не упомянул свое предприятие, из-за чего имел неприятности.

Он один раз приезжал к нам, я видел — ну не к нам, а в свое хозяйство. Мы там лук перебирали. Мы там сидели в феврале и марте еще. Это хорошо, потому что работа — это прекрасно. Можно выехать, свежим воздухом дыхнуть, на небо посмотреть, выйти из этого душного помещения, где неба не видно, а только видно, или день, или ночь — через дырочки, в железе прокрученные. На людей посмотреть, на алкашей, которые обязаны работать и обеспечивать тем своих детей.

Алкоголики тоже за нас. Кстати, на ”Цыбульке“ я отметил Международный день родного языка: пел громко белорусские песни, за что были наказаны я и мои соратники по пению, так как бригадирша решила, что я напился, поэтому и пою (смеется). Ей же ведь невдомек, что можно и трезвым петь. Простые люди, ну что поделаешь. Был скандал, нас не пускали на работу. Но я же не мог не петь, ведь здесь, в Лиде, столько диктантов написали, тысячи людей в феврале каждый год писали. По школам, по библиотекам. Может, 18 лет подряд. Поэтому в этот день я уже не мог сдержаться, хотя и не объявлял, почему пою.

“Тяжесть преследования ощутил только здесь”

— Трудно ли далось решение об отъезде?

— Ну конечно, тяжело. Ты же знаешь, как это со своей земли уезжать. Правда, я тут на судьбу положился: если выпустят — поеду, если посадят — буду сидеть. Конечно, может быть польза из того, что сидишь, но, наверное, не я заслуживаю такой чести, как Алесь Пушкин (художник, умер в заключении в июле 2023 года. — “Позірк”.) и Витольд Ашурак.

Был морально готов, что меня на паспортном контроле на выезд из Беларуси задержат. Поэтому не брал гитару свою с собой, чтобы ее не арестовали. Но нет, выпустили, и я уже через пару шагов в безопасности. Но с такой радостью смотрел на людей, которые — я видел через стекло — по коридору возвращаются в Беларусь. Я радовался за них, что они возвращаются.

Уезжал я в прошлом году 24 апреля, был дождь и холодно. А в Варшаве солнышко, в Познани солнышко, все зеленое, цветет, все незнакомое, красивое, как на курорте. Поэтому, конечно, здесь впечатления соответствующие.

— Каким ты видишь свое будущее в Польше? Думаешь, что вернешься в Беларусь?

— У нас здесь и белорусские танцы, и я записался в познаньский “Вольный хор”. А там ”змагароў“ уже несколько десятков, все талантливые, образованные. И некоторые из них широко известны в узких кругах. Кстати, собираюсь выступать и через интернет.

Поэтому, конечно, мне здесь сейчас спокойнее, чем раньше. Я эту тяжесть преследования испытал только здесь! Эти тревоги ежедневные, эти тормоза у машины рядом, это проход людей в погонах — я только здесь почувствовал, под которым мои земляки бетонным давлением живут. Все боятся. “Вертикальщики“ боятся, менты боятся, прокуроры, судьи боятся, члены их семей боятся, дети, жены боятся. Потому что знают: хорошо, если будут разбираться, но когда будет такая волна гнева народного, когда люди не будут разбираться и уже не будут тебе говно класть в рюкзак, как судье Филатову (Максим Филатов, который вынес множество политических приговоров, в том числе осудил Витольда Ашурка, позже был назначен судьей Верховного суда. В Лиде в рюкзак Филатова, пока он занимался спортом, подложили экскременты, было возбуждено уголовное дело. — “Позірк”.), что называется, в морду дадут.

Особенность страха в том, что боясь, трудно что-то делать. Единственное, если желание сделать больше страха. Тогда делаешь, как сказал один человек, который продвигает белорусскую культуру, на вопрос “А вы не боитесь?“ — “Боимся, но делаем“. Есть такие смелые люди. Поэтому живет Беларусь и жить будет.

Спасибо людям, которые не дают забыть о происходящем сегодня, о тех, кто там остался и на условной воле, а тем более за решеткой, потому что издевательство идет очень подлое. Люди, которые вышли, рассказывают, что каждый месяц их переводили в ШИЗО.

“Хотел бы увидеть на скамье подсудимых этих судей, которые нас судили“

— При первой возможности я вернусь. Ну что мне тут делать? Конечно, я попал на курорт. Но с курортов обычно возвращаются домой. А когда это будет? Как мне сказал польский пограничник: “Может, он (Лукашенко. — “Позірк”.) нас еще переживет“. Я отвечаю: ”Упаси боже“. И он за мной твердит: ”Упаси боже“. Поэтому надежда есть.

И анекдот есть кстати: “В последнее время продолжительность жизни в Беларуси резко увеличилась. Всем интересно, чем это б…во закончится“. Будем жить, есть спортивный интерес пережить.

Как один еврей, когда у него спросили, как он в концлагере немецком это все выдержал. А он говорит: ”Я смотрел на этих всех нацистских офицеров и представлял себе, что свидетельствую на суде против них“. Вот такой он оптимист был, когда умирают люди каждый день, а он мечтает, как он будет на суде стоять и свидетельствовать против этих красивых офицеров в чистой одежде. И у него получилось, он свидетельствовал против них.

Поэтому, конечно, я бы хотел увидеть на скамье подсудимых этих судей, которые нас судили. Мне не нужна их кровь, но я бы хотел, чтобы они посидели и ответили. Если они честные люди, то будут рады, что их осудили. Если нечестные, то больше получат. Потому что нельзя нам строить государство и просто простить. Виноват — надо отвечать. Очень строго или менее строго — уже неважно. Мне кажется, лучше мягко.

Но преступления должны быть наказаны. Иначе как мы можем жить спокойно? Искалечены судьбы тысяч людей, и эти преступления имеют свои фамилии. Если условно будут осуждены — какая проблема? Пусть сидят в доме и смеются. Но будет сам факт, что человек судом признан пре-ступ-ни-ком. Они же будут говорить: мы защищали свои семьи, там у них кто-то больной, то, сё. Якобы они больных не сажали. И якобы у людей, которых они посадили, нет семей.

“Как только Лукашенко скажет “идем войной”, то сразу эта армия развалится“

— То есть ты считаешь, что у белорусов есть надежда?

— (громко смеется) А как ей не быть? Посмотри, нас не уничтожили за 300 лет ни имперская, ни советская власть. У нас есть все признаки государства. У нас есть своя армия. Кстати, для меня сегодняшняя армия — настоящая политическая сила, потому что военные белорусские мощно заявили власти, что это не наша война с Украиной, мы в ней участвовать не будем.

В этой войне участвуют белорусские военные-добровольцы. То есть Лукашенко разрешил: кто хочет, сам идет. А армия полностью белорусская после того, как мы посмотрели, какие русские братья, посмотрели, что и не слишком уж они и родственники, и поэтому это новая сила, которая молчит только потому, что есть согласие: Лукашенко не отдает приказ воевать с Украиной, а они готовы сохранять статус-кво. Но как только Лукашенко скажет “идем войной“, то сразу эта армия развалится. Потому что пассивные пойдут в тюрьму и в отставку, а активные, что называется, пойдут против этой власти, а не Украины. Потому что уже все полудурки, которые за “русский мир”, там воюют.

Потому как не быть надежды, если у нас есть государство — раз, люди — два, есть желание построить страну на справедливости и правде — три. У тех искалеченных, убогих людей есть только желание сохранить то, что есть. А оно ветхое. А наша надежда растет.