Национальный статистический комитет Беларуси опубликовал данные о рождаемости и смертности за 2024 год. Казалось бы, обыкновенное обновление статистики. Но есть нюанс: с момента последней полноценной публикации такого рода прошло пять лет.
Период с 2020 по 2023 год просто исчез — будто бы демографические процессы в это время не происходили вовсе. В статистических таблицах после 2019 года сразу наступает 2024-й.
“Нельзя обманывать всех все время“
Аврааму Линкольну принадлежит выражение: “Можно обманывать всех какое-то время, можно обманывать кого-то все время, но нельзя обманывать всех все время“. Эта формула удивительно точно описывает и ситуацию с белорусской официальной статистикой. Ее можно скрывать ото всех — но лишь на время. Или прятать от кого-то очень долго. Однако полностью и надолго скрыть ее ото всех — невозможно.
Когда в 2020-м и позднее власти столкнулись с новыми серьезными проблемами, первыми пострадали цифры. Сначала — статистика населения в период пандемии COVID-19, затем — данные о внешней торговле на фоне санкционного давления.
Но бесконечно скрывать статистику не получается. Во-первых, потому, что она необходима для функционирования самой белорусской экономики — хотя бы для того, чтобы чиновники имели какое-то представление о происходящем.
Во-вторых, потому, что сам Белстат пиарит свою систему данных и даже регулярно представляет ее на международных площадках под эгидой ООН как одну из наиболее эффективных и передовых. Делать это все труднее, когда значительная часть “передовой“ статистики просто не публикуется.
И наконец, в-третьих: по-видимому, власти сочли текущую ситуацию в стране — особенно с учетом разогнанных СМИ и подавленного гражданского общества — достаточно контролируемой, чтобы позволить себе раскрыть неприятные цифры.
Исчезнувшие годы
Отсутствие статистики за несколько лет можно объяснить просто: за это время чиновники наговорили столько противоречивого, а порой и откровенно лживого, что любая попытка собрать данные в единую картину выглядела бы разоблачающе. Чтобы никого не “подставить“ и не вызывать неудобных вопросов, оказалось проще сделать вид, что этих лет для статистики просто не существовало.
В этом, однако, есть нечто метафорическое. Создается впечатление, что в представлении белорусской власти после 2019 года сразу наступил 2024-й. Страницу не то что не захотели перевернуть — ее просто вырвали.
Однако пауза в обнародовании статистики не помогла — реальность все равно дала о себе знать.
В опубликованных данных за 2024 год смертность оказалась немного ниже, чем в 2019-м: 115 124 умерших против 120 470. Но на этом хорошие новости заканчиваются.
Рождаемость рухнула по-настоящему драматически — до 58 938 человек, что почти на треть меньше, чем в 2019 году (87 602), и почти вдвое меньше, чем в 2016-м, когда на свет появилось 117 779 младенцев.
В результате естественная убыль населения за прошлый год составила 56 186 человек — настоящий антирекорд. Для сравнения: в 2019 году это было −32 868, а в 2016-м — всего −1 600.
Теперь, когда говорить о демографическом кризисе стали уже на самом высоком уровне, статистика может подстраиваться. Скрывать очевидное становится банально бессмысленно.
И все же масштабы падения рождаемости, даже по официальным данным, поражают. По оценкам ряда демографов, если текущая динамика сохранится, к концу XXI века население страны может сократиться до менее чем 5 млн человек — практически вдвое по сравнению с сегодняшним показателем.
Пропагандистские мифы о “светлом прошлом“ уже не цепляют
В авторитарных государствах статистика — это больше, чем просто числа. Это витрина, на которой демонстрируют устойчивость, порядок и эффективность системы как внутри страны, так и за ее пределами.
Именно поэтому за темпы роста ВВП, уровень средней зарплаты или объем сельхозпродукции белорусские чиновники борются титанически. Эти показатели удобно выносить на первые страницы газет, помещать в отчеты для международных организаций, развешивать на транспарантах.
Но что делать, когда реальность начинает портить картинку? Когда планы срываются, демография проседает, а пандемию не получается победить трактором? Тогда появляются лакуны — обломки статистического ряда. Вот тогда-то после 2019 года и наступает 2024-й.
А ведь именно демография могла бы сказать власти гораздо больше, чем власть говорит о ней. Например, о том, насколько устарели привычные пропагандистские конструкции. Постоянное обращение к “золотому“ советскому прошлому или пугание “страшными девяностыми“ уже не производит прежнего эффекта. И причина проста: поколенческий сдвиг.
Любопытно, что именно около 2020 года доля тех, кто имел личный осознанный опыт жизни в СССР, впервые стала меньше доли тех, кто его не имел.
К 2025 году более 55 % населения фактически уже не застали Советский Союз, а почти 40 % не помнят по-настоящему и девяностые. Это означает, что большая часть белорусов — люди без личного эмоционального багажа ни от одного, ни от другого исторического периода.
Для них мифы о “советском качестве“ и “кошмаре девяностых“ — не жизненный опыт, а какие-то клише и шаблоны. Это соединение флера ностальгии и болезненного страха уже не трогает, а вызывает недоумение у большинства белорусов.
Власти лишь латают дыры
Как говорится, “если статистика все дальше уходит от реальности — тем хуже для реальности“. Беларусь сегодня переживает именно этот этап.
На бумаге — вполне управляемая система с позитивной динамикой ВВП, стабильной занятостью и, кажется, лишь умеренными демографическими трудностями.
Но в действительности — масштабная миграция, нехватка кадров, ускоренное старение населения и рост, который все чаще обеспечивается за счет проедания ресурсов будущего.
Нарастающее сопротивление объективным демографическим трендам порождает системную слабость. Бюджетное планирование становится все менее предсказуемым, проваливаются кадровые и социальные программы, реформа пенсионной системы откладывается, а бизнес теряет ориентиры. Власти лишь с трудом латают дыры.
На этом фоне все виднее становится растущий разрыв между тем, что говорит начальство, и тем, что ощущают граждане. Казенные нарративы все слабее цепляют большую часть населения.
Другое дело, что с учетом системы репрессий белорусское общество вынуждено скрывать свои реальные оценки — и прошлого, и настоящего.
