На избирательном участке в Минске 25 февраля Александр Лукашенко “огорошил сенсацией”: заявил, что пойдет на президентские выборы в 2025-м. “Коронуй уж себя”, — съязвила по этому поводу Светлана Тихановская.
Правитель свое намерение снова баллотироваться мотивировал тем, что к этому якобы понуждают происки оппозиции: “Ответственный президент не бросит своих людей, которые за ним шли в бой”. Иначе, мол, получится предательство. Во как все благородно выглядит. А вы талдычите про посиневшие пальцы.
Если же без иронии, то нынешние выборы в Палату представителей и местные советы априори выглядели игрой в одни ворота. И в ней правитель тренировал свою команду к намного более важной для себя электоральной процедуре 2025 года. А вертикаль из кожи вон лезла, чтобы доказать свою способность обеспечивать нужный результат.
Электоральный процесс как экзистенциальная угроза
Выборы в парламент и советы прошли в чисто советском духе: не борьба за власть, а праздник. На первом плане — буфет с беляшами и концерт художественной самодеятельности, а бюллетень вбрасываешь как бы между прочим, чисто символически: все предрешено.
Правда, в СССР до перестройки в бюллетенях было по одному кандидату, нынешний же белорусский режим пока имитирует конкурентность. Но имитирует грубо, натужно. Все кандидаты — насквозь провластные, до потрохов изученные на предмет лояльности.
Лукашенко, сенсационно победив на президентских выборах в 1994-м тогдашнего премьера Вячеслава Кебича, почувствовал всю мощь электоральной процедуры, когда она проводится демократично: кто был никем, тот станет всем. И правитель стал последовательно подминать эту процедуру под себя, выхолащивать ее.
Теперь процесс почти достиг апогея. В ходе минувшей кампании оппоненты власти начисто отсутствовали как среди кандидатов, так и среди наблюдателей.
Лукашенко 25 февраля заявил, что ОБСЕ якобы и не просилась наблюдать. Хотя на самом деле Минск еще в январе официально сказал БДИПЧ ОБСЕ “от винта”. А руководитель белорусской делегации в ПА ОБСЕ Андрей Савиных на днях откровенно пояснил: не пригласили из-за санкций против режима (на чиновничьем языке — “в отношении Республики Беларусь”).
Наблюдатели же от СНГ, Союзного государства, ПА ОДКБ, ШОС — априори благожелательных к режиму структур, ясное дело, рассыпались в комплиментах, как образцово-показательно здесь все прошло. Такие миссии на авторитарном пространстве бывшего СССР работают по принципу “кукушка хвалит петуха”.
При этом власти перед проводившимся впервые единым днем голосования (в их новоязе появилась новая аббревиатура — ЕДГ) нагнетали обстановку в стиле “если завтра война”. Тон задавал сам вождь режима, твердивший об угрозе диверсий, терактов и даже госпереворота, ему вторили генералы и цивильные чинуши.
Это аукается 2020 год, когда все пошло не по плану. Теперь Лукашенко воспринимает выборы как экзистенциальную угрозу. Он страхуется с десятикратным запасом.
На деле самой большой диверсией оппозиции стал прорыв 24 февраля на публичные экраны в Беларуси (в торговых центрах, метро и т.д.) обращения Тихановской, призвавшей сказать”нет” “фальшивым выборам”. Утверждается, что систему взломал BelPol. Ну вот, хоть чем-то насолили.
Зачем нагоняли явку?
Один из лидеров политической эмиграции Павел Латушко, ссылаясь на информацию из страны, заявил, что белорусы не пошли на эти выборы, избирательные участки, особенно в Минске, пустовали.
Однако у властей с официальными показателями все очень даже неплохо. Как сообщил ЦИК, проголосовали 72,98% избирателей. Причем эта кампания увенчалась сомнительным рекордом: по официальным данным, 41,71% избирателей проголосовали досрочно (на это отводилось пять дней).
Доля досрочки — выше, чем на выборах-2020. Но тогда были реальные очереди, искренний порыв, многие пришли с белыми лентами на запястьях — символом голосования за Тихановскую. Теперь — в значительной мере принудиловка.
Досрочное голосование 23 февраля 2024 года
В былые времена досрочное голосование рекламировали как опцию для тех, кому прийти на участок в воскресенье невозможно или неудобно. А теперь официальная пропаганда пиарила этот процесс как признак высокой сознательности, гражданской зрелости. ГосСМИ пестрели заголовками типа “Молодежь пришла в первых рядах”. Вообще медиа белорусских властей все больше напоминают северокорейские.
Зачем было так форсировать досрочку, добиваться заоблачных показателей явки? Ведь ее порог на выборах в Палату отменен, на выборах в советы его нет давно.
Раньше, по утверждениям противников режима, досрочное голосование использовалось для фальсификации результатов: по ночам проще подменять бюллетени. Но теперь власти, как убеждены их оппоненты, такими “мелочами” уже не занимаются. В итоговые протоколы просто вписываются нужные цифры.
Так зачем же гнать подневольные категории граждан на участки загодя, перед единым днем голосования, и вообще надувать цифру явки? Думается, режиму важно создать иллюзию массового интереса к этим выборам, а также всенародной поддержки официального курса.
К тому же вертикаль выслуживается перед главным начальником. Окажись досрочка в каком-то регионе низкой, к местному руководителю сразу возникнет вопрос: на своем ли ты месте, если не умеешь мобилизовать подчиненных и население?
А Лукашенко рассматривал эту электоральную кампанию как серьезную проверку перед президентскими выборами 2025 года. И потому был заинтересован максимально напрячь чиновников, протестировать их способность имитировать народный порыв.
Правда, итоговая явка оказалась все же ниже, чем на предыдущих парламентских выборах. Думается, здесь два объяснения. Во-первых, можно предположить: реально людей на участки пришло так мало (особенно в последний день), что рисовать показатель побольше не решились. Во-вторых, вождю нужно, чтобы в 2025-м цифра пришедших проголосовать за “царя” была заметно внушительнее.
Для режима это битва за самосохранение
Парламентские и местные выборы даже в более мягкие по белорусским меркам времена не вызывали большой политизации общества и массовых протестов. Но к этой кампании власти готовились, как к большой войне.
Избирательные участки и прилегающая территория были взяты под прицел видеокамер. На участки нагнали милиции, которая перед тем усердно тренировалась винтить потенциальных смутьянов.
Фрагмент тактико-специальных занятий подразделений органов внутренних дел минского гарнизона по несению службы на избирательных участках. 14 февраля 2024 года
Привлекли также дружинников, ветеранов МВД, курсантов Академии МВД, молодежные отряды охраны правопорядка. Наготове были мобильные группы быстрого реагирования с автоматами. Командующий внутренними войсками Николай Карпенков пригрозил, что при необходимости будут задействованы даже наемники-вагнеровцы.
Силовики рефреном твердили, что учли уроки 2020 года и подобного теперь не допустят. Вообще система Лукашенко рассматривает выборы не как законный способ смены власти, а как битву за самосохранение. Думаешь о смене власти — ты экстремист, преступник, посягаешь на конституционный строй. Вот так: свое господство, основанное на фальсификациях и насилии, нынешний правящий класс отождествляет с конституционным строем.
Лукашенко утверждал, что оппозиция может использовать эту электоральную кампанию как репетицию, чтобы устроить переворот на президентских выборах 2025 года. На самом деле это правитель устроил вертикали и обществу репетицию собственных перевыборов, намеченных на следующий год.
Надо думать, что с точки зрения вождя репетиция, в принципе, удалась. Очередная важная цель для него — занять в апреле еще и пост председателя Всебелорусского народного собрания (ВНС), чтобы уж совсем все было схвачено.
Отметим, что ВНС, которому по новой Конституции даны колоссальные полномочия, даже формально не будет избираться народом — его составят по квотам из номенклатуры, назначенных депутатов и представителей ГОНГО (“гражданского общества”). Для полного окукливания системы остается, пожалуй, лишь ввести в перспективе еще и выборы президента через ВНС — эту мечту Лукашенко уже проговаривал.
А сейчас он вольно или невольно дал понять, что на очередных президентских выборах (их дедлайн — 20 июля 2025 года), формально всенародных, реальной конкуренции не будет. Мол, “не те уже времена, когда толпой шли на выборы”, “президент — это не царь, это не бог, это очень тяжелая работа. И загрузить на себя в нынешней ситуации этот груз нашей страны не каждый решится”.
Да уж, попробуй сунься, будешь потом, как Виктор Бабарико и Сергей Тихановский, мотать дикий срок.
“Распускать сопли” вождь не собирается
Впрочем, до середины 2025-го еще много воды утечет. Неизвестно, как повернется сюжет войны в Украине, что будет с Владимиром Путиным, белорусской экономикой и т.д.
И Лукашенко, готовясь обеспечить себе новый срок правления, очевидно исходит из худшего расклада, моделирует стечение плохих обстоятельств. Твердит рефреном, что нас, мол, “будут качать”. Поэтому-де пусть враги не надеются, что “мы, простите меня, сопли распустим и будем бороться за демократию и некую эфемерную свободу”.
Александр Лукашенко на избирательном участке в Минске 25 февраля 2024 года
Человек крайне подозрительный, падкий на конспирологию, мыслящий в парадигме “кругом враги”, правитель Беларуси во многом верит в собственные страшилки. И понимает, что отступать ему некуда: слишком много дел наворочано, слишком многие накликают на его голову всевозможные беды.
А это значит, что режим будет жестить еще сильнее.