После 2020 года власти в Беларуси то ли боялись заглядывать в будущее, то ли просто не могли его себе представить. Однако рано или поздно приходится заниматься конструированием образа белорусского завтра. То, каким его видят сейчас чиновники, можно представить на примере проекта новой Национальной стратегии устойчивого развития (НСУР).
Министерство экономики представило проект концепции НСУР до 2040 года. Действующие документы такого рода, вроде стратегий до 2030 и до 2035 года, очевидно, потребовали пересмотра.
А знает ли экономика, что ей предписано расти на 5% в год?
Подобного рода стратегические документы обновляют не впервые. Поэтому может показаться, что приоритеты, которые сейчас декларируют власти, по большому счету, не изменились. Однако в новых предложениях важно выделить несколько любопытных особенностей.
В первую очередь, ощущается влияние российских нарративов, что выражается в акценте на укреплении традиционных семейных ценностей и достижении технологического суверенитета. Но стоит лишь немного углубиться в текст, как оказывается, что технологический суверенитет основан на взаимодействии с Россией и Китаем, а семейные ценности выступают ответом в идеологической борьбе.
Во-вторых, становится очевидным, что чиновники наконец осознали разрыв между обществом и государством. Однако вместо того чтобы трансформировать государство в соответствии с потребностями общества, пытаются сделать наоборот.
Власти не хотят меняться, а ждут, что молодое поколение и бизнес изменятся под потребности государства. Молодежь должна усвоить соответствующее мировоззрение, а бизнесу надлежит учитывать прежде всего казенный интерес. Как эти цели будут достигаться, становится ясно из актуальных практик взаимодействия государства с инвесторами (когда их оставляют с носом) или из планов в сфере образования (студентам посильнее промывать мозги, выпускников вузов “закреплять” принудительно).
Наконец, в-третьих, очевидно, что главным приоритетом становится то, что чиновники определили как “народосбережение”. По их мнению, проблема должна решаться за счет укрепления института семьи, при этом повышение доходов населения, кажется, становится второстепенным вопросом.
Причем при обсуждении доходов чиновники высказывают оговорки, связанные с финансовыми возможностями бюджета, а бизнесу обещают “усиление солидарной ответственности средних и крупных организаций”.
В проекте стратегии излагаются определенные ожидания в плане конкретного образа обозримого будущего Беларуси. К 2040 году прогнозируются увеличение продолжительности жизни до 74 лет, удвоение ВВП, доля сектора информационных технологий в экономике на уровне 10-15% и сокращение выбросов парниковых газов на 40%.
Однако, например, чтобы достигнуть цели по ВВП, экономике необходимо ежегодно расти примерно на 5%. Причем информационно-технологический сектор должен демонстрировать опережающие темпы роста.
Подобные темпы, судя по всему, ранее были заложены в стратегию до 2030 года. На практике с 2016 по 2023 год, то есть за половину срока реализации этого документа, экономика смогла вырасти всего на 8%. Откуда уверенность, что впредь будет лучше?
Контора пишет, но исход мозгов и рабочих рук продолжается
Проблемы также просматриваются в реализации других приоритетных задач. Так, представители сферы высоких технологий продолжают покидать белорусскую экономику. Молодое поколение, вместо того чтобы укреплять демографическую безопасность, уезжает в соседние страны, где получше условия для развития, самореализации. Научный и предпринимательский потенциал также ориентируется на зарубежные юрисдикции.
Иными словами, реальные процессы идут вразрез с чиновничьими прожектами. Качество подобных стратегических документов наглядно иллюстрирует неспособность власти видеть и конструировать такое будущее, в котором людям хотелось бы жить.
Вероятно, политический кризис 2020 года и последовавшая фрустрация привели белорусскую бюрократию в состояние, когда вплотную заняться долгосрочным планированием оказалось возможно только сейчас. Однако стерилизация общественно-политической жизни и подавление любого инакомыслия создали такую среду, в которой чиновникам можно фантазировать о будущем, не сталкиваясь с критикой или альтернативными мнениями.
В этой ситуации то, что считается бюрократами сильной стороной для монолитного прогноза, на деле оборачивается слабостью долгосрочного видения. Отсутствие альтернативных мнений и критики приводит к тому, что не только образ будущего, но и анализ текущего состояния дел в стране значительно расходятся с реальностью. Эта проблема не нова и уже просматривалась в предыдущих стратегических документах.
Итак, мы видим, что подходы к выработке долгосрочной стратегии развития страны чиновники менять не намерены. Не пошли на пользу уроки политических, экономических и социальных кризисов последних лет. Поэтому хождение по граблям ошибок долгосрочного прогнозирования в Беларуси выходит на очередной круг.